– Что это? – спросил Аджанхарад.
– Мы не знаем, – ответил я, бережно разворачивая бумагу. Но осторожность оказалась излишней: чернила расплылись и превратились в серовато-лиловое пятно, слов было не разобрать. – Ничего полезного.
Я дотронулся до лба покойной – холодная, жалкая, беззащитная плоть – дом, обреченный на снос, но пока что не снесенный. Обитательница еще не покинула его. Не совсем.
– Вы сможете? – спросил Аджанхарад.
– Да, – ответил я.
Молитва о сострадании к умершим была мне слишком хорошо знакома. Женщина забыла свое имя, забыла, кто желал ей смерти и почему. Но момент гибели она помнила. Она была еще жива, когда ее тело ударилось о поверхность воды. У нее перехватило дыхание. Незнакомка помнила, как упала с пристани – точнее, ее с силой толкнули вниз. Она помнила черную ледяную воду, кирпичную набережную, помнила, как в панике хватала ртом воздух.
Она не умела плавать. Несмотря на близость реки, каналов, озера, немногие жители Амало обладали этим навыком.
Я чувствовал, как бархатное платье тянуло ее ко дну. Бархат быстро пропитывался водой, становясь все тяжелее. Она пыталась звать на помощь, но в рот попала отвратительная тухлая вода. Женщина не успела даже понять, что умирает: внезапно она почувствовала страшную боль в затылке, и все было кончено.
Оказалось, что она все-таки не утонула.
Я убрал руку и, отступив назад на пару шагов, разорвал связь с умершей. Связь исчезала не сразу, требовалось несколько мгновений; лишь после этого я мог снова прикасаться к ней, не опасаясь, что меня затянет в ее воспоминания о смерти.
– Есть что-нибудь? – без особой надежды спросил Аджанхарад.
– Имя не удалось узнать, – сказал я, поскольку ему прежде всего нужно было имя. – Но это точно убийство. Не самоубийство и не несчастный случай.
– Бедная женщина, – произнес лейтенант, благословляя умершую ритуальным жестом.
– Она была еще жива, когда упала в воду, – продолжал я. – Но умерла не от утопления. Взгляните. – Я осторожно ощупал затылок трупа и повернул голову, чтобы Аджанхарад смог увидеть глубокую рану.
Лейтенант содрогнулся – ему почти удалось это скрыть, но прижатые к голове уши его выдали.
– Это лучше, чем утонуть, – заметил я.
Он сухо ответил:
– Мы