Властительница империи привела Калокира в маленький кабинет, примыкавший к зале. Там было несколько кресел, но Калокир остался стоять перед Феофано, которая опустилась в одно из них.
– Зачем ты это устроила? – спросил он. Она усмехнулась.
– Зря испугался! Рашнар тебя не убьёт – до тех пор, пока я не велю ему это сделать. Но ты ему причинил серьёзную боль.
– Без боли не извлечёшь занозу даже из пальца, – пожал плечами патрикий.
– Ты смеешь предполагать, что вынул занозу из его сердца? Кто ты такой, чёрт тебя возьми, что думаешь о себе как о самом Боге?
Глядя на Феофано в упор, Иоанн ответил:
– Я тот, кого Рашнар не убьёт, даже если ты этого захочешь.
– Ого! – прищурилась Феофано, – красиво, смело! А почему ты в этом уверен?
– Мы с тобой вместе много сделали для того, чтобы он очнулся.
Царица расхохоталась.
– Послушай, мальчик! Ты меня плохо знаешь. Хочешь умереть в муках? Я это тебе устрою.
– Нет, Феофано, – спокойно возразил юноша, – тебе не позволит так поступить более серьёзное чувство, чем ненависть ко мне. Если она есть.
Царица страдальчески побелела.
– Ах ты, ублюдок! Ну почему ты смеешь так говорить со мной? Я ведь женщина!
– О! Прости, госпожа. Я думал, что ты – богиня.
Больше минуты длилось молчание. А потом Феофано с усилием улыбнулась.
– Нет, Иоанн! Ты ещё не видел богиню.
Её лицо и дрогнувший голос, полный отчаянья, поразили дерзкого херсонита так, что он не поверил своим ушам и переспросил:
– Я еще не видел богини? Императрица! Твои слова означают, что мне её предстоит увидеть? Так ли мне следует понимать тебя, Феофано?
– Пусть Святослав сидит в своём Киеве! Клянусь Богом – он ничего не найдет здесь лучше того, что у него есть.
Услышав такой ответ, Иоанн задумался. На его переносице обозначились две глубокие складки.
– Ты говоришь о Роксане?
Императрица закрыла лицо руками.
– Иоанн, сжалься! Я ведь одна! Я совсем одна!
– А Рашнар?
– Я сделала его тряпкой. Мне нужен друг, а не раб!
– Никифор Эротик?
– Он продаст мать за ломаный грош.
– Ладно, милая, – с нетерпением произнёс патрикий, – чего ты от меня хочешь?
– Не предавай меня!
– Но я даже и не имею такой возможности! Я не клялся тебе в любви.
– Но ты забываешь, что я – царица ромеев. А ты – ромей.
Он весело рассмеялся.
– Императрица, ты несёшь чушь! Но мне она нравится. Скажу так: когда придёт время тебя спасать, я тебя спасу. Но с одним условием.
Она медленно опустила руки. Её глаза теплились униженной благодарностью и надеждой – как у ребёнка, которому объявили, что, может быть, его и не высекут.
– Говори,