Прошло еще полчаса, и, как всегда, будучи активным в общении человеком, Саракян почувствовал одиночество. К этому времени почти все пассажиры спали, а завлекаемый водитель упорно не включался в обсуждение направления движения. Какое-то время, судя по его постоянным поворотам в сторону начальства, Юрий Михайлович надеялся найти собеседника в лице второго Костомарова. Но руководитель сосредоточенно думал. А беспокоить начальство во время протекания мыслительных процессов – себе дороже. После долгих метаний, наконец, и сам Саракян задремал.
Ехать пришлось достаточно долго, никак не меньше трех часов. Но как только перешли на мощеную камнем дорогу, люди, словно по команде, начали просыпаться. Смена воздуха свидетельствовала о приближении к воде.
– Скоро доедем! Недалеко переправа. Вон она, там.
С направлением было явно непонятно. И хотя слова прозвучали необычайно громко и уверенно, казалось, что эту обнадеживающую фразу водитель сказал, чтобы успокоить самого себя.
Но что верно, то верно. На глазах стал меняться характер дороги. Съезд к переправе унылым серпантином вился среди старых полуразрушенных гор. Партия заметно повеселела, когда, проскочив мимо приплюснутого холма, машина выскочила на широкую открытую площадку – спуск к заливу. Там внизу вовсю поднимались сходни невообразимо широкого парома. Вместо снижения скорости водитель буханки теперь гнал машину, не обращая внимания на камни и изгибы дороги. Отчаянные сигналы привлекли внимание экипажа парома, и поднятые сходни стали медленно опускаться.
– Все, ребята, – инструктировал после остановки буханки водитель, – а теперь давайте бегом. Ждать не будут. А следующий паром знаете когда? Выспаться успеете. Это точно. На том берегу встретят. Вот вам и Ольхон.
Упрашивать пассажиров, скорее необоснованно ставших ребятами, не пришлось. Команду бородатого непонятно зачем усиливал только один человек – Саракян – который усердно кричал: «Ну же. Давайте быстрее, вы же сможете!». Выразив ранее полное согласие с обращением «ребята», похватав тяжелые сумки и рюкзаки, шестеро мужчин ринулись к парому без дополнительных указаний. Что касается Саракяна, то он бежал самым первым, не интересуясь, что происходит позади него.
Забежавший на паром последним Колька почувствовал слабую дрожь в ногах – сходни снова начали свой подъем. Он едва успел занять удобное место возле огромного, припаркованного на палубе грузового ЗИЛа, как причал, а с ним и весь берег, начал плавно отодвигаться назад. Паромщики выворачивали плывущую махину против высоких волн. Со стороны наверняка казалось, что капитан тяжелого корабля хочет здесь, прямо в заливе, нарисовать самую настоящую параболу. Впрочем, налетевший шквал ветра, сильно раскачавший паром, словно