– Мессер, да, у меня был такой голубь до сегодняшнего дня, всего год от роду. Я держал его для радости, найдя на окраине города обессилевшим и умирающим. Вылечив несчастную птицу, надеялся когда-нибудь обучить искусству передавать сообщения. Для этого был приобретён и депешник. Но сегодня утром произошла неприятность: когда я кормил птицу, она вылетела из клетки и унеслась в небо, забыв о том корме, который я покупал ей около года, – ответил Йорно несколько жалобным голосом.
– Сочувствую! Да, весьма неприятная и неблагодарная история. Эти голуби так ветрены, как богатые женщины или дикие варвары, не знающие истин нашей церкви, – ответил Матео ди Бьянконе с язвительной улыбкой.
Он внимательно окинул взглядом аптекаря и продолжил изучать содержимое склянок с сырьём для лекарств. Вскоре секретарю инквизиции надоело такое времяпровождение, и он перешёл к очередному этапу своего плана.
Инквизитор подошёл к Йорно и растерянному Клето, сидевшим рядом друг с другом у одной из стен аптеки, взял стул и сел напротив обвиняемых.
– Йорно, твой помощник очень испуган. Почему? Только грешный человек боится Святой инквизиции, не так ли? – ласково уточнил Матео.
Лицо секретаря инквизиции было добродушным и умиротворённым, как будто бы он разговаривал с давними приятелями.
– Мессер, любой человек пугается неожиданностей, а Клето – ещё ребёнок. Тем более он неизлечимо болен. Будьте гуманны и снисходительны к нему, прошу вас, – попросил аптекарь.
– Йорно, в нашей святой борьбе с еретиками слишком велика цена, чтобы мы были гуманными и дружелюбными. Тем более что Творец уже сделал ему огромный подарок, мальчишка нем и глух, а значит, не слышит твоего ужасного вранья. Посмотри, он уже успокоился, видя на моём лице доброжелательность к тебе. Самое загадочное в этой истории то, что на самом деле негуманен ты, Йорно. Именно ты обвиняешься в попытке свержения Святого Престола, колдовстве, чародействе, ереси и прочих нарушениях, а не я. Признайся в преступлениях, иначе тебя ждёт допрос с пристрастием. Dura lex, sed lex!6 – вкрадчиво заявил Матео ди Бьянконе.
– Мне нечего сообщить вам, я ни в чём не виновен, – ответил Йорно. Матео вновь тихим, проникающим голосом, смотря прямо в глаза аптекарю, заявил:
– Мой друг, ты даже не хочешь узнать суть обвинений. Это глупо и подозрительно, но не меняет положения вещей! Пункт четвёртый из семи правил, на основании которых инквизитор или епископ могут подвергнуть кого-либо допросу с пристрастием, также и пыткам, гласит: «Пытке должно подвергнуть и того, кого хотя бы один свидетель обвинит в ереси и кто будет