К лагерю вышли, когда переместившийся на запад Нце коснулся нижним ободом горизонта. Лодочники опередили пеших. Успели к их приходу и установить по центру лагеря внушительный шатёр для пленных, и пригнать с пастбищ ездовых трирогов, и зажарить на вертелах наструганную ломтями тушу волковатого кабана.
– Пленных накормить, – распорядился Фрол. – Савелий, Глеб, Снежана, позаботьтесь.
– Даже не подумаю, – Снежана демонстративно повернулась к командиру спиной. – Не хватало ещё обслуживать этих поганцев.
Фрол досадливо крякнул, но смолчал. Единственная в отряде девушка была на привилегированном положении, ей позволялось то, что другому бы командир не спустил. Фрол укоризненно посмотрел на Медведя, но тот лишь развёл в ответ руками. Нрав Снежаны был прекрасно известен обоим – и приёмному отцу, и бывшему другу сердца, получившему отставку по причине недостаточной деликатности и вечной занятости.
Пленные сбились в кучу у входа в поставленный для них шатёр. Часть, скрестив ноги, уселась на землю, прочие, угрюмо потупившись, остались стоять.
Снежана подошла ближе. В вечерних сумерках лица октябритов были едва различимы, фигуры смазаны. Медведь и длинный, курносый Глеб приволокли от костра берестяной поднос с жареной строганиной, поставили перед пленными, отошли в сторону.
Снежана одарила расправляющихся с пищей октябритов презрительным взглядом.
– Я бы лучше застрелилась, чем стала кормить эту сволочь, – сказала она Медведю. – Авось, не издохли бы, если бы немного поголодали.
– Ты слишком категорична, девочка, – Медведь обнял Снежану за плечи, привычно усмехнулся в усы. – На твоём месте я не стал бы сволочить всех подряд. Особенно того парня, который тебя пощадил.
– Что?! – изумилась Снежана. – Ты о чём, кто здесь меня пощадил?
– Видишь вон того, чернявого? Он легко мог бы тебя снять с двадцати шагов. Но не стал. А потом ему не повезло со мной в рукопашной.
Снежана фыркнула. Хотела бы она посмотреть на того, кому повезёт в рукопашной, доведись ему схлестнуться с Медведем.
– Что ж, познакомь меня с этим… – Снежана замялась и саркастически закончила: – со спасителем.
Не ставший стрелять парень был худощав, узколиц и угрюм. И откровенно красив – вьющиеся смоляные волосы в беспорядке падали на чистый, высокий лоб, доставая до широких, вразлёт, бровей. Цвет глаз в сумерках было не различить, но взгляд Снежана оценила сразу – он показался ей независимым и упрямым, таким же, как у неё.
Медведь, по-прежнему усмехаясь в усы, протянул ладонь размером с приличную лопату.
– Михаил