Еще не сожжены мосты. Выпуск 5. Сборник

остановки, и, должно быть, увезла туда, куда они часто ездили. И вот теперь, когда подъезжаю, впрыгивает в троллейбус, и я везу ее к месту остановки, где просиживает она до вечера, а потом обратно… Бывает грустно, когда в эти дни подъезжаю к конечной… и вижу, как она сидит на остановке и ждет. И только выходят пассажиры, а другие садятся, она последняя впрыгивает и ложится у моей двери так, чтоб никому не мешать, и я привожу ее туда, к вашей остановке. А вечером опять ее обратно, на конечную, к баракам. Я мог бы ее не пускать… но жалко. Притом пассажирам она не мешает. Если кто из пассажиров, выходя из троллейбуса, наступит на хвост или на лапу, она не рычит и не скулит, с терпением случай переносит… завиляв хвостом. А я целый день за баранкой, бывает, и словечком с ней перекидываюсь: «Амур, не тоскуй… Скоро, скоро… твой хозяин Никола появится». А он в ответ завиляет хвостом. Так что решил: пусть покатается, может, по-собачьи учует, что хозяина там нет, и сама перестанет искать его на остановке. А за это время и хозяин вернется из больницы.

      – Видно, вы хорошо знали хозяина собаки, которого звали Николаем. Расскажите хотя бы то немногое, что можете о нем сказать, вспомнить… – сказал Валера.

      Водитель, все так же глядя на дорогу, осторожно руля баранкой, после минуты молчания, проехав следующую остановку, заговорил:

      – Вначале, наверно, следует рассказывать… что Кузьмич живет в одном из бараков, что в пяти минутах ходьбы от конечной остановки. А бараки находятся ближе к городской свалке, и в этих бараках проживают люди бездомные, в основном те… вы понимаете… кто по многим причинам потерял жилье, работу и многое еще другое… И люди из этих бараков в основном не живут, а бомжуют. А живет он там, в крайнем бараке, ближе к дороге от начала барачного поселка, как знаю, уже порядком лет.

      Ведя разговор, Ольга и Валера поглядывали на собаку, что, свернувшись калачиком, лежала у двери водителя. И собака, слушая разговор, часто приподнимала голову и со вниманием смотрела то на Ольгу, то на Валеру, потом подымала голову на водителя, будто понимала, что разговор шел о ней и о еехозяине.

      Водитель продолжал рассказ:

      – А по поводу того, что я знаю или знал о нем… о Николе… Что ж, постараюсь вспомнить что-либо главное о нем, что вспомнится. – Он помолчал, меняя скорость троллейбуса, и через минуту продолжил: – Что же, попробуем!.. Чего не доскажу… возможно, вы там, в барачном поселке, от него услышите. Может, он уже выписался. Или другие, соседи его, вам расскажут. Вы же туда подъедете?

      – Безусловно, подъедем, – произнес Валера. – Мы же сказали, что хотим… статью о нем писать.

      – Можно еще вопрос такой? – произнесла Ольга. – А как давно он, этот Никола с собакой, просиживает на той остановке?

      Водитель задумался и сказал:

      – Трудно вспомнить… А давненько ли?.. Может, с начала весны, зимой – думаю, нет. А по поводу, – продолжил говорить водитель, – знаю ли хозяина Амурки Николая Кузьмича и не мог бы о его жизни что-либо рассказать?.. – повторил он. – Вообще-то