Вот уже больше года сыщик занимался у мастера, изучая китайские премудрости. Более того, немного изучил родной язык Чана и традиции его народа.
Китаец появился в Москве недавно, в прошлом году. Знакомство с ним было случайным. Год назад по делам службы Евграф отправился в Марьину рощу для встречи с агентом из постоянных обитателей этого криминального района Москвы. Надо отметить, что район был особым ещё со времён Божедомских кладбищ при убогих домах. Каждый такой «Божий дом» был приписан к какой-то церкви, имел при своих строениях холодную постройку с ямой для складирования найденных трупов бездомных людей, умерших неправильной смертью. К такому виду смерти народ относил самоубийц, утопленников, замерзших на улице, пропойц, младенцев, убитых родителями и брошенных на улице, всяких некрещёных людей и других умерших, от которых отказались близкие. Два раза в год, в четверг седьмой недели после Пасхи и на Покров, проводились отпевания усопших, после чего их хоронили в общей могиле на кладбище.
Такая божедомка-скудельница имелась до 1771 года и в Марьиной роще, на Лазаревском кладбище. На этом месте был отведён целый большой участок для самоубийц. Со времён императрицы Екатерины II там собирался отчаянный народ для празднования всяких тёмных праздников. Например, празднества русалок.
В простонародье существовало поверье, что девушки-самоубийцы превращаются по какой-то непонятной причине именно в них. Неизвестно, верила ли публика всерьёз или нет, только эта округа стала со временем излюбленным местом всяких шумных пьяных компаний и шалопаев, решивших бравировать своей смелостью. Хватало здесь и доходных домов, и «убогих домов». Имелись и ночлежки для нищих, бродяг и всякого криминального населения империи. Не брезговали этим местом и цыгане, беглые каторжные, проститутки и всякие пропавшие для общества люди.
Проведя встречу с агентом в тёмном переулке и узнав всё, что было нужно, сыщик уже собрался уходить к экипажу, в котором сидел трясущийся от страха дешёвый кучер-«ванька».
Этот ездовой ни за какие деньги вначале не соглашался везти сыщика в эту опасную часть Москвы. Только служебный документ полицейского, двойной тариф и обещание барина, то есть Евграфа, находиться в видимости кучера удерживали того, чтобы не рвануть немедленно с этого шального места.
Вдруг сыщик увидел интересную картину. Из глубины тёмной улицы быстро бежал низкорослый сухощавый человек в приличной европейской одежде. По внешнему виду он был несколько старше самого Евграфа, однако бежал так резво, что Тулин позавидовал его физической форме.
К нему с разных сторон бросились несколько местных обитателей с явными намерениями не только вытрясти из него деньги,