Он не знал, что такое «Детский мир», но иногда мечтал о том, что однажды окажется там и сможет купить себе все модели самолетов производства ГДР, и их будет столько, что он сможет клеить их целый год, не выходя из комнаты и не думая о том, чем заняться вечером.
Дома всегда было много книг. Он прочел их все еще к пятому классу, даже те, которые мама прятала от него. Многие по два или три раза. Он прочел все книги, обозначенные в школьном учебнике в качестве чтения на это лето еще два года назад. Он читал запоем, много и быстро, и однажды его даже заставили рассказывать краткое содержание прочитанного, когда он за три часа пребывания в читальном зале Детской библиотеки взял четвертую по счету книгу. И он, краснея и слегка заикаясь, пересказал содержание удивленной библиотекарше.
Славик уехал за город на все лето, и он знал, что наступившие каникулы будут опять пустыми и бессмысленными. Так было всегда. Он криво улыбнулся, услышав как во дворе кого-то зовут с балкона – «домой!», и подумал о том, что его самого никогда не загоняли с улицы таким способом. Наоборот, ему приходилось выкручиваться и придумывать очередную нелепую причину того, почему он не хочет сходить погулять во двор.
Все было плохо и нескладно в его жизни. А сейчас то, что ему вдобавок ко всему было 13 лет, делало ее еще более неудачной.
От размышлений его оторвала бабушка. Иногда он думал, что она единственная любит его, и отгонял эти мысли. Он знал, что родители любят его, он понимал, что у них есть работа и множество важных дел, он видел, как они гордятся, когда он приносил домой табель с отличными отметками и каждый год традиционную грамоту. Грамот скопилось уже семь штук. Седьмую он принес домой неделю назад, и мама любовно вложила ее в большой толстый альбом. Пока ему было далеко до количества грамот, уже накопленных в альбоме. Там лежали грамоты мамы, папы, многочисленных дядей и тетей, так что даже диплом, гордо сообщавший о том, что он получил третий разряд по шашкам, не менял общей картины.
Взглянув на него, бабушка радостно сообщила, что дома нет хлеба и попросила его сбегать в магазин. Со вздохом он подумал, что она нашла безотказную причину выгнать его из дома на улицу и, повинуясь неизбежному, засунул в карман мятую трешку.
– Знаю, знаю, кирпич белого за 32 копейки, если будет, если нет, то кирпич за 30 коп. и половинку черного, – машинально скороговоркой пробормотал он и захлопнул за собой дверь.
Ключ от квартиры болтался на веревочке у него на шее и он на удивление радостно, моментально забыв о недавних грустных раздумьях, вприпрыжку помчался в Универсам. Универсам