Мы еще не касались того сорта печали, что впечатывает тебя в другого человека. Нас столкнула жизнь в гостях у моей первой любви – он собрал всех на pre-party в огромной родительской квартире в переулках Пречистенки. Орудовал шейкером, перманентно его ронял, пытаясь повторить коктейли из места, куда мы намеревались перебраться ближе к полуночи. Бармен из него оказался так себе, но я благодарна, что с ним я познала секс не как подростковый эксперимент, а в ключе осознанного получения удовольствия, и попробовала на вкус отношения, и надкусила понятие «компромисс». А еще он познакомил меня с ним, с мерцающим. Сначала по скайпу, ибо Мерцающий грыз заморский гранит науки в Колумбийском университете в Нью-Йорке, позже – лично, когда добровольный пленник Лиги плюща, подобно Ленскому, привез учености плоды, вольнолюбивые мечты и черную шапку выпускника с зеленой кисточкой в Москву.
Когда я увидела Мерцающего со всей его напускной мрачностью и показной закрытостью, в голове промелькнула мысль: когда-нибудь мы окажемся меж одеял и простыней наедине.
Со слов ученых, мужчине для того, чтобы влюбиться, требуется 8,2 секунды. Только вдумайтесь: вспышку на солнце мы видим через 8 минут 20 секунд после того, как она происходит. Для сравнения. Исследования этих же разумных людей показали, что на уровне либидо женщина оценивает привлекательность потенциального партнера за 3 секунды – ровно столько требуется свету, чтобы долететь до Луны и обратно. Может, поэтому мы и любим до Луны и обратно. А не до Сатурна. И не до Плутона, например.
Подсознание, ольфакторное восприятие, родство душ – объяснить можно по-разному. Суть от этого не меняется – если химические элементы вступили в реакцию, они оба неизбежно видоизменятся.
Хотя тогда обоюдные простыни казались мне когнитивной ошибкой восприятия.
Ввиду инициалов, схожих с аббревиатурой международной космической станции, мы все так мерцающего и называли – МКС. Это я к тому: где я и где необъятный космос? Между нами как минимум гравитация, атмосфера Земли и энное количество общих друзей и знакомых, которые не поняли бы. Даже не совсем друзей. Хуже. Многократно сложнее. МКС – сводный брат моей первой любви. Не перерасти мы юношеский гормональный взрыв, могли бы породниться с МКС и стать членами одной семьи, и в его телефоне я была бы записана как сноха.
В той шумной квартире я оказалась благодаря возложенной на меня миссии – привела по просьбе первой любви под благовидным предлогом близкую подругу – естественно для МКС. Тот никак не мог забыть какую-то куртизанку с богемным шиком в нарядах и мексиканскими корнями, наотрез отказавшуюся ехать в Россию. Не то по климатическим, не то по идеологическим соображениям. И теперь он метался, страдал и часто перебарщивал с односолодовым виски, который пил с подросткового возраста неразбавленным. Даже держал в морозильнике талькохлорит, камень для охлаждения крепких напитков. Льда в бокале не терпел.
Требовалось