– Беннет – наследник Маццоне и однажды станет самым могущественным боссом в Нью-Йорке, – холодно отвечает Лео.
Я рад, что он не упомянул мои планы стать самым могущественным боссом во всей стране, поскольку между уверенностью в себе и самонадеянностью существует четкая граница. К тому же умный человек никогда не разглашает свои планы, пока не наступит подходящий момент и успех станет несомненным.
– То, что Бен решил приехать сюда, говорит вам все, что нужно, о вашей предположительной ценности.
Я поднимаю руку, обрывая речь моего запальчивого подручного. У Лео немало талантов, которые я ценю, но дипломатия в их число не входит.
– Я приехал потому, что разделяю ваши ценности и амбиции.
Я отпиваю бурбон и закидываю щиколотку на колено, не выказывая ни малейших эмоций.
– Я думал, вы приехали по делам Комиссии, – говорит Руссо, глядя на меня как на букашку, которую ему хочется прихлопнуть.
– Да, но цели совпадают.
– Я слушаю, – произносит Салерно, сверля меня взглядом.
– Как вам известно, Комиссия много лет не действовала.
– Была распущена, когда Чикаго откололся, – поясняет Салерно, словно мне нужен урок истории.
Когда меня втянули в этот мир, я прежде всего изучил прошлое и усвоил все, что можно, о семьях и наших врагах.
– Интересно, что прежде вы их не упоминали, – добавляет он.
– Отношения Нью-Йорка и Чикаго все еще разорваны.
Он издает смешок.
– Мальчик, ты говоришь как политик. До меня доходили верные слухи.
Игнорируя его выпад, я продолжаю, крутя бурбон в рюмке и уставившись на местного босса:
– Пока что Чикаго за бортом.
Салерно негромко присвистывает.
– Рискуете навлечь гнев Филиала? Разозлить сицилийцев?
– Я сказал «пока что».
Я стараюсь держать себя в руках. Если этот засранец будет перебивать, разговор затянется на всю ночь.
– Мальчик, расслабься, – он сдвигает брови, и у меня возникает искушение пустить ему пулю в лоб. Если он еще раз назовет меня мальчиком, я так и сделаю. – У меня свои дела с Филиалом.
Для меня это новость.
Коза Ностра возникла на Сицилии в девятнадцатом веке, но в США появилась только во времена «сухого закона» и орудовала совершенно независимо от сицилийской, пока почти тридцать лет назад к власти в Чикаго не пришел Джузеппе Де Лука. Тогда все изменилось, потому что новый глава Филиала отказался играть по правилам Комиссии и решил поступать по-своему.
Комиссию создал в тридцатые годы Лакки Лучано. Она служила, так сказать, советом директоров всей итало-американской мафии. Нью-Йорк как единственный штат с пятью семьями имел контрольный пакет, что всегда возмущало Филиал. Когда Де Лука захватил власть в Чикаго, он остался в своей постоянной резиденции на Сицилии и отправил в Америку своего подручного Джифоли. Прежде подобное было неслыханно, и Комиссия не признала авторитет Де