– Не бойся, морячок, я тебя не съем, хотя у меня в кишках уже давно урчит от голода!
Смуглое лицо моряка посерело от возмущения. Он выпрямился и вложил нож в ножны. Из-под шкуры тигра показалось лицо Томека.
Проглотив набежавшую слюну, боцман процедил сквозь зубы:
– Ну-ну, неплохо вы позабавились на мой счет!
– Мы приносим вам свои извинения, боцман, и клянемся, что это вовсе не была шутка, – серьезно сказал Смуга. – Это была генеральная репетиция, попытка выяснить, можно ли укрыть ссыльного в клетке, надев на него тигровую шкуру.
– Превосходно! Попытка увенчалась успехом! – восклицал Томек, сбрасывая с себя тигровую шкуру. Он подбежал к изумленному моряку, обнял его, потом проделал то же со Смугой и спросил: – Довольны ли вы?
– Конечно, Томек! – ответил Смуга. – Если нам удалось провести такого молодца, как боцман, то можно считать твою идею выдержавшей самый суровый экзамен.
– Павлов побоится подходить к клеткам, – говорил Томек. – Другое дело – боцман! У меня мороз пробежал по коже, когда он схватил винтовку, а потом достал нож. Даже настоящий тигр мог бы испугаться.
Чувствительный к лести моряк посветлел лицом и буркнул:
– Ну что ж, раз дело обстоит так, я не могу на вас сердиться. Чтобы освободить несчастного ссыльного, я охотно дам обмануть себя несколько раз. Но вы молодцы что надо! Действительно, фокус с тигром – это первоклассная идея! Если такой опыт провести с этим подлецом Павловым, его кондрашка на месте хватит! Я уж было решил, что сегодня вся дикая скотина на меня ополчилась. Если бы не медвежата, то я мог бы подумать, что и медведица в тайге была переодета…
– А что, у вас была какая-то встреча с медведями? – поинтересовался Томек.
– Да так, ничего особенного, сущая мелочь! При случае расскажу. Но откуда вы достали шкуру?
– Томек убил тигрицу, бродившую вокруг нашего лагеря, а Нучи под предлогом, будто отводил домой раненых собак, взял ее к себе и выделал как надо, – пояснил Смуга.
– Наверное, это было тогда, когда ты ночью стрелял в тайге, а твой уважаемый папаша потом ругал тебя за это, – догадался боцман. – Но в таком случае вы должны были посвятить в тайну Нучи. А что будет, если он нас предаст?!
– Успокойтесь, во-первых, я сказал ему не все. Во-вторых, это верный человек и не меньше нас ненавидит жандармов.
– Конечно, это человек, достойный доверия, раз Серошевский говорил о нем твоему отцу, – сказал Смуга.
– Думаю, что вы правы, я тоже знаю Серошевского, – похвалился боцман. – Еще подростком, в Варшаве, я работал учеником слесаря в железнодорожных мастерских. Там я видел Серошевского и Варынского[25], когда они вели агитацию в пользу социализма. Каждый из них был, пожалуй, не старше восемнадцати лет, а говорили они как профессора. Башковитые парни и настоящие патриоты!