– Я… уже… нормально… – прохрипела доктор Ленка, выплывая из океана своей боли.
– Ну да, нормально ты, как же, – хмыкнул первый голос, и над девочкой появилось озабоченное мужское лицо. – Ты, конечно, великая героиня, но полежи ещё… – врач увеличил скорость подачи кислорода, что девочка поняла по усилившемуся шипению. Говорить действительно стало легче.
– У Лиры может быть тоже генетика, – более связно высказалась доктор Лена, припомнив состояние новой подруги. – Ну и цистит, ей мочиться больно.
– И опросить даже успела, – поражённо произнес тот же доктор. – Готовый врач уже, в семь-то лет!
– А что ты хочешь… – грустно произнес его коллега, которого Лена не видела. – Они через такой ад проходят каждый день, мы и представить себе не можем.
– Не генетика это, коллега, – с улыбкой сообщил нависавший над девочкой реаниматолог. – На рентгене переломы. Неправильно сросшиеся переломы, сама смотри, – и он положил перед девочкой снимки.
Врач, конечно, не надеялся на то, что малышка разбирается, но, демонстрируя уважение, он успокаивал девочку. А вот его пациентка неожиданно спокойно взяла «плёнку»23, привычно разглядывая её на просвет. Удивлённо переглянувшись с коллегой, врач пожал плечами. Удивляться чему-либо его отучила жизнь и работа в реанимации.
Доктор Лена разглядывала снимок, не чувствуя катившихся по лицу слёз. Неправильно сросшиеся переломы были хорошо видны на снимке довольно хорошего качества; это, правда, не исключало генетики, но вот причина болей была именно в этом. Поэтому теперь у полиции и психиатра было много работы, а психиатр был нужен, если били…
– Я умерла? – тихо поинтересовалась лежавшая на соседней кровати Лира, медленно, будто нехотя, раскрывая глаза.
– Тебя подруга твоя спасла, – улыбнулся ей все тот же реаниматолог. – Полежите, дети, отдохните, а лучше – поспите. Всё плохое уже закончилось.
– Где сестрёнка?! – раздался голос Берта из коридора, и в палату ввалился мальчик, сразу же кинувшийся к Ленке.
От этой сцены Лира заплакала, её монитор загудел, вызывая врачей, а доктор Ленка гладила Берта, успокаивая перепугавшегося за неё брата. Но ещё ставшая девочкой доктор очень хорошо понимала, какой же страшной, на самом деле, была жизнь этой самой Лиры.
– Всё хорошо, Берт, – тихо произнесла девочка, а потом тихо-тихо, одними губами попросила брата: – Погладь Лиру, пожалуйста.
Абсолютно доверявший сестре мальчик только едва заметно кивнул, потянувшись к новой подруге. Стоило Берту проделать эту простую операцию, как в палате на мгновение всё замерло – перестала