Тихонько пробираясь к себе в комнату за куском пергамента, я уже раскаивалась. Можно ли доверять Месине? А что, если она вырвет у меня из рук этот кусочек и убежит в лес с астролябией и всем прочим, прежде чем я успею пикнуть? Но она так не сделала.
Фрагменты пергамента мы разложили на брезенте, которым мама накрыла на зиму садовую мебель. Вернее, сперва Месина подстелила свой шарф, чтобы куски старинного пергамента не промокли. Затем порылась рукой под курткой и достала внушительный свиток, похожий на толстую бумагу. Он похрустывал, когда она его разворачивала. Пергамент все хотел снова свернуться, и нам пришлось прижать его по углам мамиными пустыми цветочными горшками. Так странно было ставить самые обычные цветочные горшки на загадочный пергамент, которому не одна сотня лет.
Одного конца на пергаменте Месины не хватало, весь низ был неровно оторван. Точнехонько в этом месте я увидела слово, написанное большими буквами: FIDES.
Дрожащими руками я достала свой кусок пергамента и приложила обрывок, оторванный когда-то давным-давно Акселем, к пергаменту Месины. Он идеально подошел. Теперь стала видна надпись FIDES SCENTIA – через всю страницу. Вера и наука, как и на самой астролябии. Весь документ был исписан витиеватыми буквами, изрисован загадочными рисунками, и…
– Ну давай же, фоткай! – проговорила, дрожа от нетерпения, Месина. Она была совершенно права. Нечего мне тут стоять и мечтать. Она-то сама уже сфотографировала весь пергамент своим мобильным телефоном. Но у меня по-прежнему тряслись руки, пришлось сделать несколько попыток, прежде чем получилось достаточно резкое фото.
– Ну что ж, удачи! – сказала Месина, сворачивая свой кусок пергамента и засовывая его под куртку. Мой кусочек уже лежал у меня в кармане, а обеими руками я, словно слиток золота, держала астролябию. Сердце мое подпрыгнуло, когда Месина отдала мне звездные часы. Оно все еще громко стучало, когда Месина застегнула куртку и сунула руки в карманы.
– Но куда же ты пойдешь? – спросила я. – Где ты живешь?
Месина опустила глаза, попинала ботинком снег.
– Да ну, мне надоело быть в бегах. Вернусь домой. И мамашу порадую. У меня ведь завтра день рождения. Четырнадцатого числа.
Она подняла голову и посмотрела мне прямо в глаза. Лицо у нее было серьезное, глаза блестели в свете луны, и в эту секунду она выглядела как самый настоящий избранный ребенок. Но не поэтому я поежилась, не из-за лунного света по спине у меня пробежал холодок, словно вдоль позвоночника проползла змея.
Значит, мы с ней родились в один и тот же день. Интересно, знает ли об этом Месина?
Таким образом, моя встреча с Месиной произошла вчера, накануне моего дня рождения. Меня по-прежнему пробирал холод, стоило только подумать об этом, хотя я и сидела в тепле за своим письменным столом. И я никому не могла об этом рассказать, поскольку единственный человек, посвященный в тайну астролябии, отсутствовал. Орест. Где же он? Уехал куда-то, не сказав мне?
Я открыла папку для нот, и золотистый металл