А я – я хочу астролябию. Зачем она мне, строго говоря? Стоит ли она того, чтобы рассориться с Орестом?
– Это важно, – прошептала я себе под нос. – На карту поставлена жизнь.
Так сказал человек, больше года назад давший мне первое письмо с подсказками. И Месина повторила то же самое.
О, как мне хотелось, чтобы Орест изменил свое мнение!
Или это я должна изменить свое?
Следующее утро мне особенно запомнилось. Никогда его не забуду. Настал понедельник, и все неожиданно оказались дома одновременно. Мама собиралась сесть и поработать, и папа тоже – он хотел заняться счетами, заказами и другими бумагами своей фирмы по выращиванию экоовощей, а потом починить стену рядом с балконными перилами, где образовалась большая трещина.
– Похоже, в земле происходят какие-то процессы, – сказала мама. – Вчера мне показалось, что весь дом затрясся! А ведь земля в этом году не промерзала…
Я слушала маму вполуха: дом и все такое – с этим папа с мамой сами разберутся.
Когда я пошла в школу, они всё еще сидели за кухонным столом. И помахали мне вслед через окно, а я послала им воздушный поцелуй, прежде чем пуститься пулей.
Когда живешь так близко к школе, как я, почти невозможно выйти вовремя. Чаще всего едва успеваешь к первому уроку, просто надо бежать чуточку быстрее, чем накануне.
Весь день я пыталась избегать Ореста. В школе это более или менее получалось: мы и так обычно делаем вид, что не знаем друг друга. А в конце дня я надолго задержалась у своего шкафчика, чтобы Орест точно успел уйти. Но, конечно же, он стоял и ждал меня в дальнем конце школьного двора.
Ни единого шанса удрать от него. А он тут же снова начал меня уговаривать.
– Перестань! – крикнула я. – Ты ничего не знаешь! Я тебе вчера даже пергамент не показала!
Но Орест не слушал. Он продолжал бубнить, что астролябия никак не может работать, что бессмысленно иметь дело с такими суеверными людьми, как Эйгир, которых невозможно убедить никакими логическими аргументами. С такими, как я, судя по всему, тоже!
Я пустилась домой почти бегом. Орест шагал следом. И тут нечего было поделать – в смысле, он ведь тоже шел домой!
Я шла вперед, не глядя на него, уткнувшись взглядом в асфальт под ногами. Но я слышала, что он идет рядом. Вот я перебежала улицу, не оглядываясь по сторонам, – скоро я буду дома и наконец-то избавлюсь от него.
И тут Орест крепко схватил меня за руку. Я подняла взгляд. Перед нашим домом стояла машина скорой помощи.
Кровь застыла у меня в жилах. В груди что-то оборвалось. Невозможно описать словами, что я почувствовала. Как будто у меня остановилось сердце. Как будто я умерла. Но я явно осталась жива, потому что могла видеть. И увидела, как открылась дверь и двое санитаров вышли с носилками. На носилках лежал папа, мой папа, но санитары бегом побежали к машине, захлопнули двери, а потом я услышала вой сирены. Ненавижу этот вой.
Орест