Церкви и всадники. Романские храмы Пуату и их заказчики. Ирина Галкова

обмена новостями, а была скорее особым жанром, обладающим своими условностями. Однако все же сообщения о текущих работах по перестройке того или иного храма, или о еще не реализованном замысле, или об уже свершившемся факте в том случае, когда автор письма имел к нему прямое отношение, дают более непосредственный взгляд на ситуацию и ее оценку, чем отстраненное повествование или еще более отстраненный юридический документ (см., например, переписку герцога Гийома Аквитанского с Фульбертом Шартрским[79], письма аббата Сен-Женевьев к архиепископу Лунда и епископу Шлезвига[80], аббата Св. Троицы в Вандоме к епископу Мана[81]). Кроме того, в письмах церковных прелатов можно встретить определенного рода указания о том, как нужно действовать в отношении подлежащих перестройке церквей (таково письмо Ги I, генерального приора Шартреза, к монахам Шартрез де Мон-Дье, с наставлением придерживаться простоты и строгости конструкции[82]), а порой и целую проповедь на эту тему (как в письме Петра Дамиани сенатору Остии Петру[83]).

      Эпиграфические источники. Самым лаконичным письменным источником, имеющим к тому же самую непосредственную привязку к произведению, созданному с подачи того или иного заказчика, являются имеющиеся на нем надписи. Далеко не всегда в надписях на деталях церквей и церковной утвари упоминается имя заказчика; тем не менее такие случаи нередки. Информация, содержащаяся в надписях, как правило, минимальна: чаще всего она заключается просто в назывании имени заказчика с пояснением, что именно он «приказал сделать» (fieri jussit) церковное здание или какое-то менее значительное произведение. Иногда говорится, что произведение кто-то «сделал» (fecit), без уточнения его роли; традиционно считается, что в таких случаях имеется в виду художник, однако не исключено, что в ряде случаев речь идет о заказчике[84].