– Похоже, Кислый уверен в своих силах. Не даром же, у него бандитское прошлое, – сказал Сергей и достал из ящика стола пустой кейс. – Он уже давно следит за нами. Мы должны быть осторожнее, – он открыл кейс и начал складывать в него коробочки, пакетики и чашки Петри с, уже начавшей в них расти, культурой. – Надо перепрятать готовое средство, материалы и записи.
– Кис-с-слый. Кис-с-слый, – проговорил Антон и ощутил вкус лимона во рту. – Интересно, откуда у его такая кличка? Он любит цитрусовые или деньги?
– При чем здесь любовь к деньгам? – поднял брови Сергей. – Я не понял.
– Это каламбур, балда! Деньги, миллион, лимон, Кислый. Каламбур! Ну, не из-за выражения же лица!
– Шутки в сторону, Тоха. Бери кейс, иди домой. Мне еще здесь все закрыть надо.
Тут, дверь в лабораторию открылась, и внутрь вплыл профессор Табачников. Ничего не ускользнуло от его цепкого взгляда.
– Э-э-э, добрый вечер, Агафон Кондратьевич, – протянул Антон. – Кого-то ищете?
– Спонсора, – коротко ответил профессор.
Антон замер на пять секунд, а затем полез в карман. Достал мелочь. Пересчитал.
– У меня есть пятьдесят два рубля. На спонсорскую помощь, вряд ли потянет, – почему-то смутился Антон.
– Не забегал ли сюда невысокий, лысый, в малиновом пиджаке? – спросил профессор, едва справившись с улыбкой, дабы не обидеть местного «спонсора».
– И с золотой цепью на мощной шее? – решил пошутить Серега.
Табачников нахмурился, видимо, вспомнив лихие 90-е. Талоны на водку, челноки и ваучеры. МММ, дефолт и Чечню. Отогнав горькие воспоминания, он сказал:
– Так. Студенты, быстренько освободите помещение и подчистите за собой. Надеюсь, вы поняли, о чем я. Кислый уже на проходной, – профессор, как Дамблдор, с улыбочкой посмотрев на студентов поверх очков, вышел из лаборатории.
– О чем это он? – оторопел Сергей. – Мне послышалось? Или… Он сказал: Кислый? Ты слышал? Он сказал: Кислый!
– Это слуховые галлюцинации, – медленно проговорил Антон и, в ответ на бешеный взгляд приятеля, добавил: – А что? Может же быть побочный эффект у «Переселенца»?
Записи из дневника египтолога
Я вот подумал, Миша, забавно получается. Советских ученых, академиков, научных работников, исследователей, коммунистов, наконец, можно назвать чернокнижниками. И не потому, что наша группа занимается изучением Черной книги Якова Брюса, а потому, что чернокнижники – это люди, искушенные (а я считаю, что мы уже именно такие) в изучении алхимии. Кем. Аль-Хем. Черная земля, значит. Египет. Считается, что алхимия пришла оттуда. Как египтолог, я поддерживаю эту теорию. Гебер говорил, что алхимик должен обладать терпением и настойчивостью. Советскому ученому этих качеств не занимать. Так неужели нам не дадутся древние знания? Нам уже не надо изобретать лабораторные приборы и технические приемы.