Чего не может бог. Александр Михайлович Дружинин

Вальтер отхлебнул поостывший кофе, – но на практике пока это не удалось никому. Разработчики Телеграм внедрили собственный криптографический протокол. Пользовательские данные не только навороченно зашифрованы, но даже не хранятся на серверах Телеграма, особенно, если ты используешь секретный чат. Поэтому перехват сообщений и звонков исключён. Значит, – продолжал Вальтер, – наш киднеппер не шибко-то верит в то, что ты не обратишься в полицию, и на тот случай у него есть план. Он готов к ответным действиям, и боюсь, что к самым решительным. Что он тебе сказал?

      – Ты никогда не увидишь сестру… – Катя побледнела.

      – Поэтому мы будем действовать сами, – Кононов снова отхлебнул кофе. – Нам нужно его переиграть.

      – Но как? – Катя развела руки в стороны, веером растопырив пальцы.

      – Сначала, Катенька, – тон Вальтера оставался размеренным и спокойным: так говорят люди, которые точно знают, что делают, и не допускают сомнений в том, что потерпят фиаско, – нам нужно понять мотив.

      – Да какой там мотив! – всплеснула руками Катя. – Он же псих! И деньги ему не нужны.

      – У каждого даже самого конченного психа есть своя логика, – не согласился Вальтер. – Пусть она кривая, но она всегда есть. И если её понять, то…

      – Но в чём его логика? В чём? – перебила Катя.

      – У меня есть убийственная версия на этот счёт, – несколько мгновений Вальтер, не моргая смотрел ей прямо в глаза. – Ведь ты у нас кто? Красавица. Финал прошлогоднего Мисс Санкт-Петербург, если мне не изменяет память?

      – Не дошла я до финала, – фыркнула Катя. – Да причём здесь это?

      – Ты лакомый кусочек для мужчин, Сапрыкина.

      Катя поморщилась.

      – Не называй меня по фамилии.

      – Лакомый, но недоступный, – закончил Вальтер.

      – Ты думаешь, он просто хочет меня трахнуть?

      – Ну, может, не просто, а м-м-м… изысканно…

      – Ты хочешь сказать, с извратами?

      Вальтер кивнул.

      – И возможно, не раз…

      – И не два, – добавила Катя, задумчиво. – Ты это серьёзно? – она вскинула чёлку.

      – Если у тебя есть другие версии, излагай, – Кононов опёрся подбородком о сплетённые перед собой пальцы рук, делая вид, что приготовился внимательно слушать.

      Версий у Кати не было.

      Кононов, назвавший её красавицей, не сильно грешил против истины. Большие, цвета ультрамарин глаза. «Линзы?» – спрашивали Катю. «Свои», – гордо отвечала она. Длинные от природы ресницы. Роскошные, русые, золотисто-тёплые волосы. Густые и шелковистые. Тоже, кстати свои, от природы. Чуть-чуть вздёрнутый носик и очаровательные ямочки на щеках придавали Кате по-лисьи хитренький, озорной и задиристый вид, когда она кокетливо улыбалась, скосив глазки в сторону. Когда же она всерьёз или в шутку хмурилась, сведя брови, когда начинала глядеть исподлобья, ямочки исчезали, и из прелестной лисички Катерина превращалась в женщину-вамп, неотразимую и роковую. Губы Катя слегка подправила силиконом, но сделано это было столь умерено и изящно, что даже мама, до того всеми силами отговаривавшая