Неожиданно без всяких переходов воцарилась тишина, как кто-то выключателем щелкнул, в тот же миг женщина вскочила, схватила дочь за волосы, оттянула назад голову. На лице Итары смесь безумной решимости, ожесточения и остервенения. Она с размаха воткнула в шею Нарии длинный прямой стилет, судя по легкости, с какой дальше перерезала горло – бритвенной остроты. Оружие сунул в руку один из служителей, чье лицо скрывал глубокий капюшон, а очертания фигуры балахон.
Ребенок захрипел, захлебываясь кровью, но тупая тварь бросила его на алтарь, отчего золото окрасилось в красный цвет, чернота же лунного металла жадно поглотила бордовые капли и такие же ручьи.
Если сказать, что я удивился, ничего не сказать. Так как внятных и объяснимых причин подобных действий даже не предполагал. Непроизвольно дернулся, но тут же на плечо мне опустилась ладонь жреца, оказавшаяся на удивление сильной и тяжелой.
Тем временем мразь, а других определений для бабы, убивающей собственных детей без всяких причин, я не мог подобрать, если только матерные. Так вот, сука методично, как на скотобойне, с дико перекошенным рылом вскрыла глотки остальным молящимся. Рабы, так и оставались в коленопреклоненной позе, без движения. Лишь на лицах девушек гримасы страха. Они не могли ни убежать, ни тем более оказать сопротивление, учитывая ошейники подчинения.
Напоследок сука обвела вновь всех безумным взором, а затем с криком-воем, переходящим в ультразвук, всадила себе в грудь клинок. Успела провернуть рукоять и рухнула на алтарь, поверх тела девочки, будто пытаясь обнять именно его, а не свою дочь.
Раздался оглушительный гром, казалось, сама земля вздрогнула под ногами, ушла из-под них. Поэтому пришлось сделать несколько торопливых шагов, пытаясь поймать равновесие. Ин Сеналь первым показал пример, и руку с плеча убрал. Затем я завороженно смотрел как исчезли тела одно за другим, затем пропала кровь, будто кто-то ее ластиком стирал с пола, с барельефов и алтаря, а вылилось ее много. Миг, и испарились подношения с каменного стола, а пол перестал содрогаться под ногами.
Еще секунда, и ничего не напоминало о случившемся, будто произошедшая резня являлась плодом разыгравшегося больного воображения. Однако эрг ин Сеналь заорал с фанатичным восторгом во взгляде, воздевая четки к потолку, доказывая реальность трагикомедии, драмы и абсолютной отмороженности окружающих:
– Мара приняла подношение! Дни и ночи в обращениях к ней родом Кречетов прошли не зря! Сообщите главе, что его жена вымолила хорошее посмертие для любимого сына. Добилась его, пожертвовав самым дорогим – своей жизнью. И пусть Линию не найдется места за столом Кроноса, но и в Гратисе он не будет пребывать до скончания времен. Другое дело, что Итара теперь навечно обречена на уготованные ему муки… – затем жрец обернулся ко мне, сказал как-то зло и тихо, почти прошипел, – А ты, аристо, ступай отсюда, мимо выхода не