– Грядут лихие годины…
– Лирнийский слизень!
– А ну… – староста только сделал намек на поворот головы, как сразу будто выключателем щелкнули. Недовольные заткнулись, запыхтели. Но я успел немало новых ругательств почерпнуть, из раздела крайне нецензурных и непечатных.
– Не обращай внимания на глупых баб, они не ведают, что мелют своими погаными языками, – продолжил прерванную речь хмурый Кром, – То Эйдена происки! И как известно, через женщин он смотрит на мир, их же самих часто ведет своими путями. Неправильными. Губительными. Я же как мужчина, владетель и глава рода, говорю здесь и сейчас, никто из Волков, старшей и младшей ветви, не станет пытаться убить тебя из-за безродного Линса, так как вина его неоспорима, – опять тихое слитное рычание, Кром повторил с нажимом, – Да, безродного, и да, неоспорима! И никто не может объявить тебе кровную месть, ибо преступил тот через заветы предков, законы богов и Империи. Мои слова тому порука!
Произнес он все медленно, неохотно, будто выдавливая из себя клятву, затем вновь повернулся к стае-своре. Подолгу останавливаясь на некоторых взглядом, на каких и я заострил внимание, подсвечивая мысленно образы красным. В список вошли мать Линса; трактирщик Тарин; еще одна женщина, имени которой Глэрд не знал, но предположительно тетушка покойного, очень и очень впечатляющая мисс, фигурой и лицом блистала; Джил Дерзкий и Тернер Коготь – оба слыли непревзойденными бойцами, каждый имел тотем и родовые умения.
Градус страстей вокруг неожиданно спал. И не только из-за «грамотных» слов Крома, но и при виде появившегося в дверях лэрга, вставшего за моим плечом и молча скрестившего руки на груди, надменно смотря на черноягодцев.
– Я тебя услышал, – мне удалось горделиво кивнуть, произнося ритуальную фразу.
Затем, не обращая ни на кого внимания, двинуться к лестнице, ругаясь на тюк, какой, закинув за плечи, приходилось его держать за горловину левой рукой, а правую положил на рукоять ятагана. И попер прямо на мешающую проходу толпу, отчего, пусть и не без оскорблений, впрочем, безадресных, Волкам пришлось расступиться. Про себя решил, если кто-то плюнет или просто упомянет меня – убью на месте, не взирая на последствия. Возле ступеней догнали Кром и зачем-то Тарин.
– Провожу тебя, чтобы никаких эксцессов не возникло у входа, – пояснил староста. Я только плечами неопределенно пожал, мол, как знаешь, а мне плевать.
Вместе спустились, вместе прошли к выходу по длинному коридору.
Не забывал оценивать риски и угрозы, а торжественная встреча вновь заставила вспомнить ключевые детали разговора с лэргом.
По замыслу и договору стратегов от сохи в лице официальных властей Черноягодья, именно мой кинжал поставил точку в жизни любимчика практически всего рода, когда тот подло хотел напасть на меня, дополнительно изрыгая непотребства, порочащие род. Вынужденная мера самообороны, как и такое же отлучение со стороны старосты, чтобы позор не пал на головы остальных.
Так