– Да я клянусь вам…
– Тебя подкупили ребята из «Мизерикордии», – нисколько не обращая внимания на его слова, заявил я, – и мне прямо сейчас нужно знать, кто конкретно тут работает на них? Времени на уговоры и вранье у меня нет, так что выбирай, какое яйцо?
– Что? Где? Как вы узнали? И в смысле, какое яйцо?
‒ Однояйцевый, выбирай: какое яйцо тебе оставить, а какое я просто отрежу?
‒ Да что вы себе позволяете? Вы не посмеете! Да вы хоть представляете… – конец фразы он проглотил, так как я сдавил его дряблую глотку своей рукой и швырнул на пол.
Прижав ворюгу ногой, я активировал на униинструменте режим лазерного резака, уменьшив ширину луча до минимально возможных значений, и поднес этот микрофакел к успевшим стать мокрыми штанам пленника.
Как только материя начала чуть обугливаться, он завизжал, как поросенок:
‒ Не-е-е-ет! Не-е-е-е-ет! Я все скажу! Это Альберт Финмайер, один из заместителей Фолкнера! Это он принес мне деньги и сказал, что я должен погрузить на корабль контейнер с оружием, прибывший без печатей отдела снабжения «Вилланд». Я, ясное дело, проверил, и в контейнере действительно было то, что вы перечислили. Но какая разница? Это же просто оружие. И вообще – мне угрожали. Грозили меня убить, если я скажу хоть одно лишнее слово.
Все. Собственно, этот парень больше был мне не нужен. Но кто знает, может, потом пригодится. Я перевернул его пинком на живот.
‒ Лежи, червяк, суши портки!
Вырвав пару толстых кабелей, к которым был подключен портативный визирекордер (ну надо же, какие условия…а у меня в камере почему такого не было?), я скрутил за спиной руки и ноги толстяка, после чего с преувеличенной аккуратностью сунул в руки кружку.
‒ У тебя на спине противопехотная мина. Дернешься – и она сдвинется, сразу же вставая на боевой взвод. Далее у тебя будет полторы секунды, чтобы покаяться, помолиться, и, если хочешь, наложить в штаны. Потом тебя разметает по стенкам. Если не хочешь, чтобы это случилось – лежи спокойно, и не двигайся. Тебя через пару часов спасут. Понял меня?
‒ Да-да-да…
Блин, с пола шел мерзейший запах. Кажется, этот кретин воспользовался моим советом, не став ждать «взвода мины».
Ладно, пусть лежит тут и воняет. Не до него!
Ладошку Доусона в очередной раз на сканер. Двери открываются, следующая остановка – еще одна камера.
Пусто.
Окей…
Открываются двери третьей камеры, а внутри меня ждет пикантнейшее зрелище, хоть и виденное уже один раз – на таком же ложементе, как был у меня, закреплена моя старая знакомая.
И как только дверь начала открываться – эта амазонка принялась ругаться. Качественно и изобретательно она прошлась по всей родне Доусона, по родне родни, и даже знакомым родни. Я даже чуток заслушался.
‒ Знаешь, дорогая, я в целом восхищен. Потом законспектируешь это мне, ладно? Пару вещей