– Линн…
– Не перебивай меня! – повысила голос сестра. – Я знаю, что говорю. Чувствую, в тебе что-то изменилось. А еще… я вижу его во сне, – шепотом закончила она и опустила голову.
– Кого?! – не поняла я.
– Арквелла, – едва слышно уточнила сестра.
В какой-то миг мне показалось, что я ослышалась. Или как вариант, сестра что-то съела или выпила и у нее начались галлюцинации. Вот только Линн совсем не походила на безумную. Было видно, признание дается ей нелегко, и она сама едва верит в то, что говорит. Но я знала, сестра никогда не стала бы лгать. Особенно, в таких вопросах.
– Когда все это началось? – уточнила я, отчаянно пытаясь собрать разрозненные факты в хоть какую-нибудь стройную систему.
– В ту ночь, когда тебя чуть не убили.
Вздохнув, я на миг прикрыла глаза, потому как хоть и прошло довольно много времени с того случая, когда проклятущий татуированный сектант чуть не убил меня, я все равно помнила отчетливо каждое мгновение той ночи. Как и ощущала прикосновение кинжала к руке, сбитые о камень колени… Это было слишком страшно, что забыть. И я помнила… А еще порой просыпалась по ночам, покрытая липким потом и объятая ужасом, хотя никогда не говорила об этом никому.
– С тех пор тебе снится… – я замолчала на секунду. – С чего ты вообще решила, что это Арквелл?
– Его ни с кем не перепутаешь, – тоскливо усмехнулась Линн. – Он на самом деле красив как бог. Но даже будь он уродлив, как самая страшная тварь бездны, он все равно настолько прекрасен, что хочется склониться перед ним. Эта сила, магия… Они сводят с ума. Что уж говорить про блеск черного венца…
– Черный венец? – снова нахмурилась я.
– Да. Венец из тьмы, – сестра на миг мечтательно зажмурилась. – Черный, словно сама тьма, с острыми зубьями и тремя сверкающими камнями. Точная копия того самого венца…
Она замолчала, а я нахмурилась. Темный бог, на то и темный, чтобы олицетворять собой страх и боль, хотя я уже знала по рассказам Олли, что все было не так, как говорили храмовники. Да и бог вовсе не был им. Точнее, изначально Арквелл являлся могущественным и талантливым магом, а свою силу и власть обрел гораздо позже. Смущало другое. Даже храмовники, несмотря на всю пропагандируемую ненависть к Арквеллу на редких его изображениях никогда не водружали корону из тьмы на его голову. Всегда только чистейшее золото и три радужных камня. И то, что Линн видела в снах, меня пугало. Тьма всегда страшит. А когда она меняет сияющий символ на знак тьмы, и вовсе ужасает. А еще я верила сестре, ведь уже знала, что она по какой-то причине оказалась восприимчивее к магии венца.
– Хорошо, – нервно сглотнула я. – И что же выяснила, что так тебя ошарашило?
– Он вернется, Мия! И это ты открыла ему дверь.
– Кто? – выдохнула я.
– Арквелл, – с улыбкой заявила сестра.
Какое-то время я сидела и таращилась на Линн, а затем порывисто поднялась, села рядом и приложила