Выпустили только на самом Дальнем Востоке, на острове Шикотан в Тихом Океане. На нём я должен просолить свой организм морской солью, продубить шкуру морскими ветрами за два года до состояния защитника Родины и звания гвардии рядового мотострелковой роты.
Ротный командир оказался человек с добрым сердцем. Он проникся к моим злоключениям. В избежание приключений на свою жопу, в день присяги выдал мне учебный автомат. Предварительно собственноручно просверлил в нём дополнительно три дырки, вынул магазин, затвор. Дуло забил металлическим стержнем. Сразу после присяги отправил меня на гауптвахту, где для меня выделили персональную одиночку.
Я не возражал и понимал историческое значение решения командира. Рядом расположена Япония. У нас с ней до сих пор не подписан мирный договор. Формально мы с Японией находимся в состоянии войны. С моей хронической непрухой стать причиной возобновления военных действий, как два пальца об асфальт.
Вляпаться в историю двух стран таким негативным образом очень не хотелось. Решил отдавать долг Родине, который у неё не брал, с метлою и шваброю наперевес в расположении гауптвахты.
К концу срока службы стал гуру всего уборочного инвентаря. На спор мог победить любого служаку любой армии мира на скорость и чистоту уборки туалета.
За успехи командир роты наградил меня значком «Отличник боевой и политической подготовки». Сержант по дружбе угостил девушкой Варей, а девушка Варя наградила меня и сержанта гонореей с лобковыми вшами.
Все остались довольны, включая нас с сержантом.
Для лечения нас доставили на материк в госпиталь. Из него мы успешно дембельнулись.
У солдата на дембеле мысли выше брючного ремня не поднимаются. Если этот момент активного токования бывший солдат проскакивает без потерь, то значит, ему крупно повезло.
Мне же, естественно не повезло. Так сказать, совершил ошибку молодости. На ошибке пришлось жениться.
Жили долго и счастливо. Через полгода после свадьбы у меня стали пробиваться рога. С их безудержным ростом просветлели мозги. Я понял – не так её люблю, как она стонала. Ребята хвалили, а я на ней женился. Думал все обзавидуются, а народ чуть от смеха не сдох.
Встретились случайно. Жили бездумно. Расстались без слёз. Через неделю все забыли.
Жена под номером 2 была верна, как пограничный пёс «Алый», умна, как монография академика Капицы, но в домашнем обиходе бесполезна, как разбитый вдребезги чайный сервиз. Звону и телодвижений много, а результат отрицательный. Картоха подгорела, котлеты крепче армейской подошвы. Суп с фрикадельками она начинала варить с очищения пельменей от скорлупы. Зная таблицу Брадиса, как таблицу умножения, она не знала, как сварить кашу, макароны по-флотски или отличить варёное яйцо от сырого.
После отчаянных попыток приручить, одомашнить дикую, учёную женщину, я сдался на милость заведующей ЗАГСа. Развод