Из-за угла, как вор,
Вынырнул бледный двор:
Там на ветру волшебном
Танцевал бумажный сор…
А эти дома без крыш
Словно куда-то шли,
Плыли,
Как будто были
Не дома, а корабли.
Встретилась мне в пути
Между цементных волн
Кадка с какой-то краской,
Точно в тёплом море – чёлн.
Палка-мешалка в ней
Словно в челне весло…
От кораблей кирпичных
Кадку-лодку отнесло.
Было волшебно всё:
Даже бумажный сор,
Даже мешалку-палку
Вспоминаю до сих пор.
А эти дома без крыш,
Светлые без огня,
Так и остались в далях,
Недоступных для меня!
Ах, как долго едем!..
Ах, как долго, долго едем!
Как трудна в горах дорога!
Чуть видны вдали хребты туманной сьерры.
Ах, как тихо, тихо в мире!
Лишь порою из-под мула,
Прошумев, сорвётся в бездну камень серый.
Тишина. Лишь только песню
О любви поёт погонщик,
Только песню о любви поёт погонщик,
Да порой встряхнётся мул,
И колокольчики на нём,
И колокольчики на нём зальются звонче.
Ну скорей, скорей, мой мул!
Я вижу, ты совсем заснул:
Ну поспешим – застанем дома дорогую…
Ты напьёшься из ручья,
А я мешок сорву с плеча
И потреплю тебя и в морду поцелую.
Ах, как долго, долго едем!
Как трудна в горах дорога!
Чуть видны вдали хребты туманной
сьерры…
Ах, как тихо, тихо в мире!
Лишь порою из-под мула,
Прошумев, сорвётся в бездну камень
серый.
Кораблик
Жил кораблик весёлый и стройный:
Над волнами как сокол парил.
Сам себя, говорят, он построил,
Сам себя, говорят, смастерил.
Сам смолою себя пропитал,
Сам оделся и в дуб и в металл,
Сам повёл себя в рейс –
Сам свой лоцман.
Сам свой боцман,
Матрос,
Капитан.
Шёл кораблик, шумел парусами,
Не боялся нигде ничего.
И вулканы седыми бровями
Поводили при виде его.
Шёл кораблик по летним морям,
Корчил рожи последним царям,
Все ли страны в цвету,
Все ль на месте, –
Всё записывал.
Всё проверял.
Раз пятнадцать, раз двадцать за сутки
С ним встречались другие суда:
Постоят, посудачат минутку
И опять побегут кто куда.
Шёл