Первое письмо Николас написал жене:
«Родная моя, я очень сильно тебя люблю! Прости, что заставил тебя нервничать. Со мной все хорошо. Я по глупости своей попался на глаза стражникам и теперь вынужден отправиться на войну. Прошу не нервничай, тебе сейчас нельзя, береги нашего ребенка. Ты самое ценное, что есть у меня в жизни, ты наполнила ее смыслом и любовью. Где бы я не находился, ты всегда будешь у меня в сердце. Я попрошу Стефана присматривать за тобой, будет лучше если ты пока поживешь у них. Я обещаю тебе, что вернусь, как только смогу, живой и здоровый. Береги себя! Я тебя люблю!»
Второе письмо было адресовано Стефану:
«Ты всегда был мне как брат, даже больше чем брат. Мы с тобой прошли через многое. Береги свою семью и присмотри за моей милой Кэт, будет лучше если она поживет с вами. Я отправляюсь на войну.»
Он свернул оба листка и стал ждать. Спустя пару часов дверь снова открылась и в нее вновь вошел пожилой солдат.
– Я вижу письма ты уже написал. Скажи куда их доставить, и я обо всем позабочусь. Ты наверно проголодался, пошли за мной, сейчас получишь доспехи и похлебку. Через час выходим.
Час спустя Николас уже маршировал в рядах других солдат, кого-то, как и его отправили сюда силой, кто-то был добровольцем. Николас не знал, дойдут ли его письма до адресатов, не знал, когда он вернется, но одно он знал точно. Он дал слово своей жене, и он должен его выполнить, он должен вернуться живым, чего бы ему это не стоило.
2 Переход
Переход был рассчитан на тридцать два дня. Первый час после подъема и последний перед отбоем был занят тренировкой новобранцев, все остальное время они проводили в пути, останавливаясь на короткий привал всего два раза за день. В отряде было восемьдесят девять человек. Большая часть из них никогда не дрались, да и выглядели не подобающе воину. Уже на восьмой день пути многие падали без сил и даже удары надсмотрщиков не возвращали их в строй. Выданные им доспехи были сильно поношены, на некоторых остались следы от крови их прежних владельцев. Николас вел себя осмотрительно, среди его новых знакомых было много тех с кем лучше держать ухо в остро. Ведь вместе с ним из темницы вызволили еще десяток человек, ждущих казни. Это были убийцы и насильники. В отряде так же были наемники, готовые за звон монет продать родную мать. И несколько добровольцев, которые были или слишком глупы, чтобы понимать куда они идут или слишком патриотичны. В любом случае компания была мягко говоря не очень. Примерно треть отряда занимали мужчины, которых призвали силой, вытащив из теплых постелей или встретив на улице. Почти все время люди молчали, лишь гневные крики гвардейцев пронзали тишину:
– «Давай вставай мразь!», «Идите быстрее выродки!»
Все это было больше похоже на погон заключенных, чем на боевой марш. Порядок в отряде новобранцев контролировали двадцать четыре гвардейца. Для каждого из них, это был далеко не первый подобный поход. С самого начала войны они гнали людей