Дрожь ушла, но на смену ей пришло любопытство. Что такой человек может хотеть от меня?
– Так вот, – президент кашлянул. – Вы понимаете, что со временем у меня очень плохо. Его просто нет.
Я автоматически кивнул – ну да, угнетением своего народа, тиранством, всяческими злодействами и подрыванием основ западной демократии нельзя увлекаться «на полставки», это занятие серьезное, с ненормированным рабочим днем.
– Поэтому сам я заняться этим делом не могу. Но оно очень сложное и важное. Необходимо… – Борис Борисович сделал паузу, и меня поразила догадка – он что, волнуется? – …необходимо написать мои мемуары. И мы думаем, что вы с этим справитесь.
Челюсть моя не просто отвисла, она упала на пол, пробила его и рухнула в подвал, где наверняка стояла аккуратная дыба, а на полочках были разложены инструменты пыточного искусства – кусачки, испанские сапожки, иглы и сверла. Нет, такое не может происходить на самом деле. Маша ушла, я напился и вижу чудовищный сон.
Я ущипнул себя за руку, да так, что дернулся… но не проснулся.
Значит, не сон.
– Но… почему я? – Произнести эти три слова оказалось так сложно, будто я пытался написать их карандашом на стекле.
– Ну как же? – Седые брови президента взлетели. – Вы же автор «Кишки реформатора». Вы – будущее русской словесности. Об этом хором поет вся литературная общественность. Разве не так?
Я уныло кивнул.
Все так, и «Кишку» называют «лучшей мемуарной стилизацией века», и премий за нее у меня куча… Но ведь есть Фрол Посконный, который в каждой бочке затычка, и в газетах патриотические заметки пишет, и в телевизоре его лысый череп мелькает, и депутат Думы, и за права соотечественников за рубежом готов пополам порваться, и собственное молодежное движение создал, и вертикаль власти облазил сверху донизу.
Но и Борис Борисович это не хуже моего знает!
– Можно спросить… А зачем это вам?
– Ну как… – Он потер ладони. – Вот у министра обороны мемуары недавно вышли. Отличные… А у меня нет мемуаров. Непорядок? Непорядок. Надо исправить.
Я чуть не брякнул «расстрелять министра, и дело с концом», но вовремя прикусил язык.
– Так наняли бы того, кто ему написал, – предложил я.
– Клянется, что сам все сделал. – Глаза президента наполнились печалью, он сокрушенно покачал головой.
Неужели кровавая гэбня не знает обо всем, что у нас в государстве творится?
Я даже открыл рот, чтобы это сказать, но вспомнил, что мой собеседник сам выходец из этой самой «гэбни» и за такой вопрос меня если и погладят по головке, то разве что раскаленным утюгом. В то, что наш министр обороны сам написал мемуары, я бы не поверил и под угрозой гильотины, явно тут поработал и озолотился по дороге какой-то литнегр.
– Конечно, это не бесплатно, – добавил Борис Борисович, а потом назвал сумму.
На мою многострадальную голову будто свалился чемодан, набитый брильянтами, изумрудами и рубинами… Перед глазами