Большой луг с незнакомыми нежно-фиолетовыми цветами. Ровные лиловые ряды простираются до самого горизонта, горы, встающие вдали зазубренной пилой, освещены лучами заходящего солнца.
– Что за цветы?
– Лаванда. Растет во Франции, около Ниццы. Нам в художке рассказывали.
Лея медленно переворачивает последний лист.
Незнакомый город. Ряды светло-песочных домов выстроились вдоль широких тротуаров, вымощенных блестящей серой брусчаткой. Балкончики с коваными черными решетками увиты зеленым плющом. На уличных вывесках иностранные буквы. Ажурная металлическая башня устремлена в небо, прорезая воздух стрелой.
– Красиво! Это где?
– Париж. Там жили художники-импрессионисты. Знаешь, они писали картины мазками, как запятые. Нам в художке рассказывали, что когда Клод Моне написал Лондон, то все начали над ним смеяться, потому что он нарисовал красный туман. Но когда люди вышли на улицу, они увидели, что дома из красного кирпича просвечивают сквозь туман, и он и вправду красно-бордовый. Импрессионисты писали то, что видели, а не то, чему их учили, – серый туман или зеленые деревья!
Лея удивленно смотрит на Вику, на вдохновенно сияющие глаза, на вспыхнувшие ярким румянцем щеки. Художники, картины – слова с другой планеты. Дома у Леи никогда не говорили об искусстве.
– Знаешь, Леечка, мне бы только до восьмого класса дотянуть – и в художественное училище! Только мамка против, говорит, что этим на жизнь не заработаешь и что все художники пьяницы. Эх, мне бы троечку по математике, самую-пресамую сла-а-абенькую.
Последнее слово Вика проблеяла по-овечьи, и они засмеялись.
–Давай домашку вместе делать? – предлагает Лея. – По математике немного задали, мы быстро!
У Вики опускаются уголки губ, лицо становится сонным, глаза тускнеют:
– Я в ней ничего не понимаю.
– Так я объясню! – горячится Лея, – Это совсем нетрудно, вот увидишь!
Вика с неохотой достает учебники и тетрадки, со вздохом раскладывает их на письменном столе, оглядывает книжки:
– Как ты только разбираешься в этой нудятине?
– Я в папу, у нас хорошо с математикой. Он рассказывал, что в старину кто-то из его родичей должен был участвовать в главных состязаниях по математике, типа олимпиады, но заболел и умер.
– На Сахалине?
– В Корее.
– Лей, а твое имя – корейское?
– Нет. У корейцев имена из двух слогов. Вот мою бабушку звали Ок Суль. И она хотела назвать меня по-корейски, но папа сказал, что лучше дать русское имя, а то мне придется каждый раз на