– Может, пообедаем тут?
– Ты что, не наелся? – Я выразительно посмотрела на него.
– Издеваешься? – догадался он. Тут его телефон запиликал, он поспешил ответить и все-таки открыл дверь. Уже в машине он отложил телефон в сторону и с довольным видом произнес: – Есть две новости.
– Начинай с плохой.
– Обе хорошие. Все трупы сегодня у ребят на месте.
– Рада за них. А вторая?
– Сердечко, похоже, свиное. Кстати, они спрашивают, что с ним делать, кому отдать.
– Свинье пусть отдадут, – отрезала я, и всю дорогу до конторы мы провели в молчании. Я обдумывала разговор с подругой Милы, а Селиванов, похоже, свой рацион.
– Почему ты спрашивала подругу про беременность Людмилы? – спросил он, когда мы вернулись в кабинет.
– Родители Аллы упомянули, что ждали внука.
– То есть покойная была в положении?
– Им она радостную весть не сообщала, супруг в отключке, тело исчезло – вряд ли мы доподлинно это узнаем в ближайшее время. Я бы не стала списывать версию со счетов.
Селиванов нахмурился, а я объяснила, что целью могли быть не сами девушки. Возможно, их объединяло не внешнее сходство, а именно беременность.
– И выкрали их, чтобы вынуть плод, или что? – не понял Антон.
– Или что, – передразнила я. – Может быть, мы имеем дело с каким-то оккультным сообществом. Между прочим, даже санитар намекнул, что дело попахивает мистикой.
– Этого только не хватало. – Селиванов отвернулся к окну и смачно выругался.
Подумал немного и перекрестился. Я смотрела на это с большим удивлением, что не осталось незамеченным. Тогда он пояснил:
– На всякий случай.
– Вперед, к свершениям, – скомандовала я, когда мы подъехали к конторе.
– А ты?
– Постараюсь договориться со сменщицей Милы о встрече.
– А обед? – обиженно протянул Антон.
– А обед – по расписанию.
– Это когда? – не понял он.
– У тебя не знаю, а у меня уже прошел, – ответила я и бодро зашагала прочь, оставив коллегу в недоумении у входа.
Мне хотелось побыть одной и обо всем подумать. До исчезновения отца мы постоянно меняли место жительства. Друзей я заводить попросту не успевала. Только в детском доме, будучи подростком, сколотила свою компашку: Дуня, Лава, Ланс и я. Однако наши отношения не выдержали проверки временем и сошли на нет. Конечно, у каждого были свои причины. Ясно, что Лава не просто так залег на дно. У Дуни семья, у нее другие заботы. Ну а Ланс – он никогда никому ничего не обещал. То ли цыган, то ли выросший в цирковых опилках сорвиголова, он явно не был создан для дружбы.
Единственным человеком, с которым мы сохранили общение после детдома, был Константин Павлович – бывший опер, а ныне адвокат. Он стал приезжать к нам в качестве спонсора незадолго до моего выпуска. Именно благодаря ему