Бомбардировки явно осложняли положение, но и без того 1990-е гг. не были благоприятным периодом для многообещающих сербских теннисистов. Из-за войны сначала 1991–1995 гг., затем 1998–1999 гг. и вдобавок экономических санкций сербская экономика не внушала надежд на скорое восстановление, а поскольку экономическая политика государственного контроля, существовавшая при Слободане Милошевиче, по-прежнему действовала, иностранные компании не имели ни желания, ни возможности осуществлять инвестиции в экономику этой страны. Все это означало, что финансировать карьеру профессионального теннисиста было очень трудно. Душан Вемич родился в 1976 г. В профессиональный спорт он пришел в 16 лет, в самый разгар войны, и был вынужден заниматься поисками необходимой спонсорской и прочей помощи. Он рассказывает:
«У компаний не было денег на спонсорство, нам требовались визы в каждую страну – иногда мы целое утро стояли в очереди за визой и не знали, получим ее или нет. Мы пропустили один или два европейских чемпионата только потому, что они проводились в Швейцарии, а мы не смогли своевременно получить визу. Федерация окончательно обеднела, так что нам приходилось многое делать самим. К счастью, в Сербии и поблизости проводились несколько отборочных турниров, и мы смогли участвовать в некоторых из них. Мы отчаянно сражались, добывая средства к существованию, и были благодарны за любую помощь, какую получали, но ее оказывалось немного. В Сербии не было знаменитых теннисистов, кроме Бобо [Живоиновича], а он в то время занимался бизнесом и мало что мог сделать для нас. Тренерская работа проводилась в недостаточном объеме, нам не хватало физической подготовки – не знаю, повлияло бы это сильно на наши результаты, но правильные тренерские указания нам бы не помешали».
У Вемича есть причины благодарить теннис за то, что тот вытащил его из Белграда во время бомбардировок, – за день до их начала он уехал в США играть серию турниров Challenger. Однако душевного покоя это ему не принесло. «По прибытии я увидел по телевизору горящий Белград. Положительными эти ощущения не назовешь. Я пытался дозвониться в Белград родителям, но не мог этого сделать в течение нескольких дней. Такого никому не пожелаешь – не знать, что происходит на родине с твоими близкими. Каким-то образом мне удалось с помощью спорта совершить побег от реальности, но в целом это был неприятный опыт, хоть он и мобилизовал меня. Вероятно, я просто оказался удачливее многих друзей, оставшихся дома».
Вот в таких условиях