Приняв душ и переодевшись, Самсамыч постучался и заглянул в комнату майор. Вся обстановка внутри была точно такой же, как и у него, только майор выдвинул на середину комнаты стол, на котором, на подносе лежали перья зеленого лука, огурцы, крупными ломтями нарезанный черный хлеб и стояли две большие консервные банки, одну из которых ножом открывал майор.
– Заходи, заходи, – радостно произнес майор, начиная открывать вторую банку. – Настоящей армейской тушенкой тебя угощу. Такой точно не ел.
Самсамыч с интересом оглядел стены комнаты, увешанные картинками и фотографиями лошадей, -Вы, что коней любите?
–Как их не любить, если это моя профессия, – закончив открывать банки, Груша вставил в них вилки и отвинтив крышку с зеленой армейской фляжки, разлил из нее в стаканы чуть мутноватой жидкости, отчего по комнате сразу пошел сладковато-бражный запах. – Я же на кавалеристском факультете учусь.
– А, что разве еще есть кавалерия, – с недоверием посмотрел на него Самсамыч.
– А как же без нее, – развел руками майор, – Я вот до академии, эскадроном командовал. А закончу, батальон получу, а года через два, глядишь и полк. Ладно, про кавалерию это будет второй тост, – он протянул стакан Самсамычу, – А теперь давай за знакомство. И давай на ты. Зови меня просто, Груша. А к тебе, как лучше обращаться?
– Самсамыч.
Они чокнулись и выпили.
–Давай, давай на тушеночку налегай, – Груша пододвинул поближе банку и еще разлил по стаканам из фляжки.
–Не, не, не. Мне хватит. У меня завтра первый рабочий день, – попытался прикрыть стакан рукой Самсамыч.
–Так, мы же за кавалерию не выпили. «Я ведь обидеться могу», —обиженно произнес Груша.
– Ну, если только за кавалерию, – обреченно согласился Самсамыч.
Они чокнулись и выпили по второй.
– Ты давай, давай тушеночкой ее, тушеночкой. Она быстро нейтрализует алкоголь, – пододвинул ему свою банку майор. – А я тебе, друг Самсамыч, сейчас кое-что покажу.
Груша встал, подошел к шкафу и открыв его, стал что-то доставать с легким звоном: «Только не смотри пока. Я скажу, когда».
– Теперь можно, – радостно объявил он.
Самсамыч оглянулся. Груша стоял с гордым видом, а на ногах у него, прямо на треники были надеты высокие, до блеска начищенные хромовые сапоги с серебристыми шпорами и маленькими, золотистыми колесиками на конце. Майор прошел по комнате. Колесики мелодично зазвенели в такт шагов.
–Это я к выпускному параду, по случаю окончания академии пошил у одного известного сапожника.
Груша вернулся к столу. Отвинтил крышку на фляжке и налил еще по полстакана.
– Третий тост. Обязательный в кавалерии. Еще с гусарских времен: «За бабс!», – Поднял он свой стакан.
– Нет. Я больше не буду. Мне уже много, – отодвинулся назад Самсамыч.
–Ну, что я зря сапоги надел, что ли, – с упреком произнес Груша и