Бабули говорят, что если земля трескается, то это означает, что она хочет пить.
Так вот, по обе стороны трещины два цветка растут совсем рядом, всего в нескольких сантиметрах. Будто два параллельных мира, переплетающихся друг с другом. Они находятся в двух разных мирах, границы которых соприкасаются. Так мир магии соединяется с миром людей. И знающий может это видеть.
В рождении, жизни и смерти этих цветков нет магической мистерии, кроме той, что они смогли появиться здесь из-за мага.
– Маг, обладающий силой давать жизнь, – снова говорю вслух. – Не каждому дана такая сила. Если они выживут, то дадут рождение новому виду растений. Они как с разных планет, но дышат одним воздухом, они вместе.
Мне надо сосредоточиться, призвать магию. Закрываю глаза и прислушиваюсь к звукам вокруг. Но мне что-то мешает, сбивает с толку. Открываю глаза и недовольно смотрю на Габриэля, который стоит в стороне, скрестив руки на груди и молча наблюдает за моими действиями.
– Можешь, пожалуйста, так пристально не смотреть? Это сбивает! Я не могу сосредоточиться, – говорю ему.
– Прости. Залюбовался. Я ещё никогда не видел тебя работающей в твоей природной стихии. Должно быть, лес для тебя всё равно что храм самого Велеса. Здесь обитают все твои духи, – отвечает он.
– Вот именно. А ты отпугиваешь их и мешаешь мне с ними общаться! И вообще, тебе что, заняться нечем? Ты обещал помочь. Так что давай, открой свой демонический взор и поброди тут по округе в поисках следов чёрных магов или оборотней. У меня есть серьёзное предположение, что наш убийца не человек.
– Это я уже понял. Если бы это был человек, ты бы не согласилась на мой уговор, – говорит Габриэль спокойным тоном и двигается с места.
Проходит мимо меня, даже не обернувшись, и уходит в глубь леса, внимательно всматриваясь в темноту и принюхиваясь, словно волк. Или нет, скорее как большой кот. Именно такой грацией обладает Габриэль. Он двигается мягко и плавно. Но все мы знаем, что любой кот может затаиться, стать невидимым, а затем осуществить быстрый прыжок или выпад, который может быть смертельным для его противника или жертвы. Не зря на гербе их семьи изображен ирбис – снежный барс.
Наконец-то я остаюсь одна, сажусь на холодную землю, скрещиваю ноги, закрываю глаза, поднимаю ладони вверх и начинаю читать заклинание, призывающее духов деревьев.
– Анима арба диче, ки ест перире вирго.
Ветер поднимается и обволакивает меня, играя с моими волосами. Деревья шевелят ветвями, будто просыпаясь ото сна. Они недовольно шуршат и шепчутся, переговариваясь между собой.
– Ведьма зовёт нас, – переговариваются деревья скрипучими голосами стариков.
– Видели ли вы кого-то в этих лесах? Убийцу невинных душ? – спрашиваю я.
– Видели, слышали, чувствовали кровь на своих корнях, – раздаётся хор голосов.
– Да, человек был растерзан зверем здесь, – говорят другие.
– Что за зверь? –