Самаритян и волшебников поблизости не наблюдалось.
Ожидание очередного допроса. Старая, добрая, берущая начало во глубине веков пресс-хата. В ней-то и случился первый казус. Четверо уродов без интеллекта на челе и с оным отчего-то решили выяснить отношение между собой. Поубивали с особой жесткостью и цинизмом друг друга. Учитывая, что камер наблюдения не имелось, следствию пришлось принять эту версию, какую я с немалым изумлением поведал, как свидетель:
– Они неожиданно набросились друг на друга, и понеслось… Вы бы психов привязывали или в специальные учреждения сдавали.
По сравнению со сто тридцатикилограммовыми тушами, мои девяносто семь не играли. А еще к немалому удовольствию Андрюши изъявил желание принять участие в шоу «Право на жизнь». Противники данного решения отказать не посмели, иначе бы пострадали сами.
Суть представления. Берутся триста прожженных злодеев обоих полов, как те спартанцы, и на них открывали охоту сто двадцать сестер Артемиды. Устроителям показалось прекрасной идеей посыл, как сильные и независимые фемины несут справедливость и возмездие в мир, очищая его от скверны. Но если заключенный добирался до финиша, находившегося приблизительно в полутора тысячах километров от точки заброса, то все обвинения с него снимались. Удачливость свидетельствовала – Всевышний на стороне подозреваемого, и доказывала его невиновность.
Другое дело, что все происходило на Великих Пустошах – в какие превратилась большая часть Австралии, после частичной ее обработки отнюдь не мирным атомом, всей линейкой химического, биологического и генетического оружия. И не только земным. Первый плацдарм ксеносов. И пусть разумных среди них там не осталось, но остальное зацвело, расцвело и разродилось дико за век.
Мы почти голые, и отнюдь не смешные. А злые тупые девки в том, у кого на какую амуницию хватало. Кредитов же столько – самое скромное одеяние «Цезарь IV». Они платили бешеные деньги – так хотелось пострелять по живым. Это было престижно, это было модно, это было пропуском в высший свет и в высшие же эшелоны бизнеса и власти. А еще это слава. И восхищение миллионов утырков, которые пускали слюни и натирали кровавые мозоли, мечтая о валькириях в своей или чужой койке. Конечно, и просто деньги от поклонников, часто превышающие вложения в несколько раз. И специальный персональный платиновый медальон – вишенка на торте.
Время ожидания тянулось медленно. Я читал очередное произведение Экзюпери, потому что больше ничего не предлагали, а сосед по камере рассказывал, как он меня убьет. Ничего личного, только бизнес. Не все заинтересованные лица согласились с версией изощренного суицида рецидивистов в пресс-хате. Однако Уильям Туша в мою причастность к смерти коллег не верил, поэтому сожалел, что