Неповиновение жестоко карается. Кража нескольких пенсов – 20 ударов кнутом «по обнаженному телу»; за 3 шиллинга – 30 ударов. Раб мужского пола, ударивший или попытавшийся ударить белого, кастрируется; женщине за аналогичное преступление «всего лишь» отрезают уши… Спилил без разрешения дерево – двести ударов кнутом, зачастую – со смертельным исходом.
Дикое средневековье. Бывает, рабов приговаривают к смерти. Таких вешают в бухте Руперта. Как, например, китайца под номером 265, казненного за кражу со взломом.
Статус на острове черных и китайцев разный. Первые – собственность Восточно-Индийской компании («истинные рабы»); китайцы – рабы «на добровольных началах», по сути – вольнонаемные. Скажем, накопил номер 313 вкупе с женой (№ 617) необходимую сумму – и поминай как звали, уехали обратно в Поднебесную. Но уезжают редко. Во-первых, на обратный путь до дома требуются немалые деньги; а во-вторых, куда ехать-то – обратно в нищету?
Пожилой малаец Тоби, живший у Балькомбов, с новым жильцом был особенно внимателен: то преподнесет спелый апельсин, то горсть каких-нибудь ягод. Жизнь в неволе сделала Тоби большим хитрецом. Он быстро смекнул, какую выгоду может извлечь от появления в доме богатого постояльца. Потому и старался. Тем более что «квартирант» отнюдь не скупился – нет-нет да подкинет золотой. Однажды дело зашло еще дальше: богач решил выкупить Тоби из неволи, с тем чтобы предоставить рабу свободу. И даже договорился с хозяевами о цене. Но вмешались, сказав свое веское «нет!», местные власти: освободим, мол, одного, захотят и другие – а это уже форменное безобразие!
Миссис Абелль вспоминала: «Губернатор острова ответил [Балькомбу]: “Вы даже не знаете важности того, о чем вы спрашиваете; это не Тоби, которого генерал Бонапарт хочет отпустить в угоду мисс Балькомб, но всех негров на острове, от которых он хочет заслужить благодарность. Он хочет здесь устроить то же, что и на острове Сан-Доминго. Ни за что в свете я не соглашусь на вашу просьбу”. Причина отказа очень удивила императора…»
Тем временем администрация острова, похоже, пошла в наступление. Была усилена охрана, увеличена численность караула, передвижения Пленника значительно ограничены (и его свиты – тоже). Сношения с местными жителями оказались сведены на нет. В ночное время вводился некий «комендантский час». Вся переписка «женераля» – через адмирала Кокбэрна[10]. Управленческая верхушка острова, живя в ожидании прибытия нового губернатора, создала своего рода «триумвират»: адмирал Кокбэрн, полковник Уилкс и Джордж Бингэм. «Инструкции», рождавшиеся в этих буйных головушках (одна замысловатее другой), сыпались на плечи подчиненных чуть ли не еженедельно, сжимая вокруг узника и без того тугое кольцо неволи.
Пятьсот офицеров и более тысячи солдат и матросов Королевских вооруженных сил обеспечивали блокаду вполне надежно. С самого начала стало понятно: произошедшее на острове Эльба здесь, посреди Атлантики, не повторится. Оставалось единственное