Бурча под нос ругательства, собрал свои немногочисленные вещи, и выселившись из номера под робкие, восхищенные взгляды уже другой девушки на ресепшен, недолго думая оставил несколько крупных купюр с просьбой передать администратору Екатерине.
И стараясь не замечать ошалевший взгляд девушки, отбыл из гостиницы, отправившись прямым курсом в Столицу.
А точнее – в «КотоффИнкорпорейшен».
Глава 3
Лена
Запоздно притащившись домой после тяжелого рабочего дня, переступила порог свой маленькой убогой квартирки, которую я называла не иначе как халупа.
Тихо закрыла за собой дверь, дабы не разбудить бдительных соседей, с которыми у меня и так были напряженные отношения. Ввиду моей «холодности» и неразговорчивости, соседи считали, будто я их сторонюсь и не уважаю.
Их проблемы. Но уж точно никак не мои.
Привалившись к двери, тяжело опустилась на хоть и чистый, но порядком обшарпанный пол. Уткнув голову в колени, тихо застонала.
Господи, как же я устала.
Устала быть слишком сильной. Устала тащить все на себе и в себе. Устала быть одна.
Просто устала.
Как же мне порой хотелось, чтобы рядом был кто-то сильный. Кто-то, кто смог бы защитить и подставить твердое плечо в нужный момент.
Сильный, хороший мужчина.
А не эти все сопливцы, попадающиеся на моем пути.
Боже.
Тяжело вздохнув, медленно поднялась на гудящие ноги, побрела в свою маленькую комнатку с одной кроватью, стулом, и деревянным дышавшим на ладан столиком.
Присев на кровать, невидящим взглядом обвела скромную обстановку единственной комнаты, тяжело выдохнула и сморщила нос.
Мои родители рано покинули этот жестокий мир, разбившись на машине в аварии, когда мы возвращались в город из дачного домика.
Мне на тот момент был всего год, и я понятия не имею, каким чудом умудрилась выжить в той жуткой аварии. И знать не хочу. Но если честно признаться, в моей голове часто роились мысли, что было бы намного лучше и проще, если бы я ушла вместе с ними.
Потому как следующие мои годы жизни иначе как кошмаром и не назовешь.
Меня отправили в детский дом, потому как дальние родственники брать на себя содержанку не захотели. А близких никого в живых и не осталось.
Печальная история. Но такое происходит сплошь и рядом.
В детском доме мне пришлось очень рано повзрослеть и научиться защищаться. Наверное, ничего нет страшнее и хуже, чем никому не нужные дети-сироты. Многих из них и детьми толком-то не назовешь. Зверята, вот это больше подходит.
В детском доме мне было не плохо и не хорошо. Я с четырех лет научилась с боем отстаивать свое. А с шестнадцати ― отбиваться или удирать от слишком жадных до юного тела взбесившихся от гормонов юнцов. Которые так и норовили выловить и силой залезть под юбку.
Тяжелое детство наложило свой отпечаток. Я сторонилась людей, скрывая за маской холодности и отчуждения израненное, все еще детское сердце.
После детского дома, из которого я выпустилась, как и положено, в