Ешкин код. Денис Викторович Прохор

тупые. – согласился майор Кормухин. – В Курдюмовку на сафари? Дикий, дикий народ. Я вот чем больше таких вижу в горизонтальном положении, вообще у меня все ясно становится. В политическом смысле. Чтобы народ нормальный получился, он должен по щам получить хорошенько. Подняться после этого. Опять по щам и опять подняться. Тогда это реально народ, а не фигня на арахисовом масле как Соединенные Штаты Америки. Где мозги? Над Курдюмовкой решили доминировать? Курдюмовка их пережует и выплюнет. На то она и Курдюмовка.

      – Ух ты. – восхитился Чума. – Вам, товарищ майор, на Первом канале выступать. С экспертным мнением.

      – Мне не надо. У меня работа есть. – майор Кормухин потянулся за тростью и после упреждающего мелодичного звука сказал. – Как договаривались, хлопцы. Вы Генке всё объясните, но решение за ним. У меня и так и сяк мысли виноватые в голове костры рябины жгут.

      – Да там делов то, Ген. – Чума забрался веснушчатой рукой в супницу. Выбрал одну ему известную правильную сушку и, подбросив вверх, поймал ее крепкими и белыми зубами. – Хруп, хруп и всё.

      – Ты джихад-мобиль водишь? – спросил Шарон Ешкина.

      – Я всё вожу. – сказал Гена. – А что это?

      – Тойота пикап. Трофейный.

      – Праворулька, что ли?

      – Ага.

      – Не вопрос. А делать то что?

      Шарон переместился на лавку. Замкнул Генку между собой и Кормухиным.

      – Мы бы и сами справились. Но вот некомплект у нас неожиданно случился. Старшой наш Николаич на больничке, а дело делать надо. Суть такая. Одеваем трофейные комки и броники садимся в трофейный пикап и едем трофеить одну трефную немецкую гаубицу на резиновом ходу.

      – Всего-то? – недоверчиво спросил Гена.

      – Ага. – подтвердил Шарон.

      – Я то думал, что-то реально опасное. – сказал Ешкин. – А это… Когда выдвигаемся?

      – Вот это малорик. – похвалил Чума. – Я как тебя увидел, сразу понял наш человек. Кровь штурмовая. Ты откуда, Гена?

      – Из Шахуньи.

      – Это понятно. В России где живешь?

      Генка ломаться не стал. Обижаться тем более. Он вообще не обижался. Жизнь так заставила.

      – Нижегородская область. Город Шахунья.

      – Шахуньянин, значит? – задавил Чума озорную улыбку горстью сушек.

      – Шахунец. – Генка зевнул и спросил у Шарона.

      – Когда выдвигаемся?

      – В полночь, конечно. – ответил Шарон. – Наше время.

      – Ладно. – Генка повернулся к Кормухину. – Товарищ майор, тогда Семенова на рейс ставьте, а в наряд я уже как-нибудь после.

      – Наряд само собой. – подхватил Кормухин. – Нет. Стоп. Что значит, выдвигаемся? Куда полетел, шахунец? То вообще тямишь, куда выдвигаться собираешься? Это не в Сватово по тихому смотаться за крымскими чебуреками и баклагой табуретовки для ефрейтора Рыкало. А? Что? Гена, Генчик, Генацвале? Не ожидал? Все про вас знаю.