Тело Лизы, зависшее в черноте, всё покрылось толстым слоем инея, волосы застыли за спиной бессильными белыми крыльями. Мимо, покрытые льдом, проплывали осколки потухших жизней. В этом ледяном аду не было врагов, всех примирило монотонное падение в бездну, у которой не было дна. Мимо Лизы проплывала фигура, как и все, закутанная в ледяной плащ, сквозь морозную прозрачность которого проступали очертания человеческой фигуры. Одна из раскинутых крестом рук походя задела плечо Лизы, сбив с него искрящиеся кристаллы инея. Соприкоснувшись, две фигуры тут же с печальным шорохом разминулись, одна из них продолжила свой полёт. Раскинутые руки словно приглашали Лизу поскорее присоединяться к общему танцу, чтобы стать ещё одним листком в этом листопаде замёрзших жизней. Измученное тело вняло этому приглашению. Пальцы, потревоженные нечаянным прикосновением, начали своё скольжение по тёмному металлу ключа. Лиза ничего не чувствовала, лишь отстранённо наблюдала своё падение. Вот поверхность синей двери поплыла вверх, застывший взгляд отметил ускользающий вслед за дверью ключ. Она, наконец, начала свой танец. Голос бездны полностью овладел её разумом. Волчий вой резко оборвался, оставив её совсем одну, парящую во Тьме…
…Отшельник глядел на пламя не мигая, вспоминая свою жизнь. Очень долгую, по человечьим меркам, жизнь. «Как странно, – думал он, – когда я вообще последний раз предавался воспоминаниям?» Он честно напряг память, но так и не смог вспомнить. Отца у него не было, это было просто; насчёт матери получалось сложнее. Всё, что он помнил из раннего детства, было покрыто слоем грязи и пронизано чувством не проходящего голода. Образ матери давно стёрся, оставив о себе след в памяти лишь из цвета волос и глаз. Они были одинаковыми, рыжие волосы и такие же глаза. Таких глаз Отшельник больше ни у кого не встречал. Поэтому, видимо, и запомнил. Добра ли она была с ним? Видимо, да. Потом у него детство резко закончилось и началось ученичество. Матери не стало, и некий человек (его лицо и имя начисто стёрлись из памяти) подобрал его и продал в бродячий цирк, где он учился владеть своим телом и воровать. Затем, в отрочестве, он убежал и попал в услужение к какому-то захудалому рыцарю, где научился читать и писать, который в итоге спровадил его в рекруты за строптивый нрав. В солдатах он научился убивать, но проливать за кого-то свою и чужую кровь ему быстро надоело. Дальше было много чего, и он всегда старался учиться. Однако жизнь его коренным образом изменилась в тридцать лет, после того как на тесной лесной дороге его повстречали добрые люди и он остался лежать голый с пробитой головой. Его обнаружил старый отшельник, который выходил умирающего и оставил у себя. Как он потом признался, «потому что разглядел в том тридцатилетнем оболтусе своего преемника, которому он смог бы передать свои знания». Так начался его путь познания своей искры и всего того, как она будет взаимодействовать с силой вокруг.
Отшельник, усмехнувшись, сплюнул в сторону. «Да, много воды утекло». Взглянув