Кладбище домашних животных. Стивен Кинг

ее, но Луис мог еще прочитать: «Памяти Марты, нашей любимой крольчихи, умершей 1 марта 1965 г.». Чуть дальше были «Ген. Паттон» («наш! любимый! пес!» – добавляла надпись), который умер в 1958 году, и «Полинезия» (видимо, попугай, если Луис правильно помнил «Доктора Дулитла»), произнесшая в последний раз «Полли хочет крекер» летом 1953 года. На следующих двух досках ничего нельзя было разобрать, а потом на куске песчаника было грубо написано: «Ханна, лучшая собака из всех живущих. 1929–1939». Хотя песчаник казался мягким – в результате надпись едва можно было прочитать, – Луис подумал о том, сколько часов ушло у ребенка, чтобы вырезать в камне эти восемь слов. Такое выражение любви и печали потрясло его; подобным образом могли поступить родители по отношению к своим детям, умершим молодыми.

      Джуд окликнул его:

      – Иди сюда, Луис. Я тебе кое-что покажу.

      Они подошли к третьему ряду от центра. Здесь круговое расположение могил, почти невидимое снаружи, было очень заметным. Джуд остановился перед маленьким куском шифера, повалившимся наземь. Нагнувшись, старик бережно поставил его обратно.

      – Тут было что-то написано, – сказал Джуд. – Я поставил этот камень сам, уже давно. Я похоронил здесь своего первого пса, Спота. Он умер уже старым, в тысяча девятьсот четырнадцатом, когда началась великая война.

      Захваченный мыслью о том, что это кладбище старше многих кладбищ, где похоронены люди, Луис подошел к самому центру и осмотрел некоторые могилы. Надписи почти не читались, и большинство плит ушло в землю. Трава совсем скрыла одну из могил, и, когда он раздвинул ее, раздалось недовольное шуршание, словно звук протеста из земных недр. Кругом ползали жуки. Он почувствовал легкую дрожь и подумал: «Бут-Хилл для животных. Что-то мне здесь не очень нравится».

      – Как давно это все началось?

      – Не знаю, – сказал Джуд, глубоко засовывая руки в карманы. – Оно уже было, когда умер Спот. У меня была тогда куча друзей. Они мне помогали рыть яму для Спота. Рыть здесь нелегко – земля чертовски твердая, ты знаешь. И я тоже помогал им. – Он прервался и поднял вверх палец. – Здесь лежит пес Пита Лавассера, если не ошибаюсь, а вот здесь – трое котят Альбиона Гроутли, все в ряд. Старик Фритчи разводил голубей. Мы с Элом Гроутли и Карлом Ханна похоронили тут одного из них, которого загрызла собака. Он лежит здесь. – Джуд задумался. – Я остался последний из этой компании. Все уже умерли. Никого нет.

      Луис ничего не говорил, только стоял и смотрел на могилы животных, засунув руки в карманы.

      – Каменистая земля, – сказал Джуд. – Здесь ничего не растет, самое место для трупов.

      Тут Гэдж заревел, и Рэчел бросилась к нему и подхватила на руки.

      – Он голоден, – сказала она. – Я думаю, нам пора возвращаться, Лу. «Ну, пожалуйста», – просили ее глаза.

      – Конечно, – сказал он. Он снова надел рюкзак и оглянулся на Рэчел, которая закрепляла в нем Гэджа. – Элли! Эй, Элли, где ты там?

      – Вон она, – сказала Рэчел, показав на валежник. Элли карабкалась на него, как обезьянка.

      – Эй,