За поворотом дорога шла в гору. Я увидел в стороне несколько крупных серых валунов и устроился на камне, чтобы перевести дух. Не тот дух, что входит в мои легкие – дышал я легко и мог спокойно прошагать хоть целый день – но тот, которым так важно не падать. Что мне предстоит, – думал я, – и что я могу? Задор и гордость вдохновляли и поддерживали меня всю дорогу сюда, но, увидев ферму, я вдруг затосковал. Отправляя меня в путь, ты сказала, что мне предстоит умиротворить раздор между матерью и детьми – достанет ли у меня ума и таланта это сделать? Станет ли эта неведомая мне мать слушать меня? – зависит, очевидно, от того, смогу ли я найти нужные слова… Внезапно я совсем скис – так, что готов был сдать назад и отложить все до завтра. Напрасно я пытался взбодриться, вспоминая, что я лучший твой ученик, что ты сама доверила мне этот случай – в тот миг все казалось ничтожным.
И тогда я просто стал вспоминать тебя. Я столько раз следовал за тобой взглядом, столько прислушивался к тому, что ты говоришь, что теперь мне было нетрудно представить, как ты входишь в дом вместе со мной. Ты была бы спокойна и дружелюбна. Ты бы улыбалась. Ты бы сказала, что сердце первой встречи – наблюдение. Мы смотрим на людей, а люди смотрят на нас, и главное – не делать резких движений. Люди сами хотят говорить – сказала бы ты, – нам нужно лишь слушать. Это всего лишь первая встреча, – сказала бы ты, – мы просто не успеем навредить. Мы можем только не понравиться.
В том-то, знаешь ли, и беда. Ты-то всем нравишься. А я?
Ладно, конечно же, я пишу тебе не с дорожного камня. Легко догадаться, что я все-таки встал и продолжил путь – вооруженный, быть может, твоей улыбкой, незримо витающей возле меня. Или твоим вечным напутствием: «Соник, не придирайся к себе, делай дело». Ты часто говоришь «делай дело» и похлопываешь рукой об руку – то ли подгоняя, то ли подбадривая. Я тоже похлопал, сидя на камне – и рассмеялся.
Так, даже издалека, ты умиротворила мои опасения. Значит, наше искусство действует!
Я пересек луг и подошел к дому. Странное это строение. На дорогу дом обращен глухой стеной, к которой лепится пристройка, на вид вроде маленькой веранды. Дверь пристройки окружена резными деревянными узорами, но ни молотка, ни звонка рядом с ней я не нашел. В окошки была видна еще одна дверь в толстой бревенчатой стене: легко было догадаться, что, сколько бы я ни стучал, вряд ли это постукивание