Злость уходила. Столько людей разметало за эти четыре года, столько исчезло, пропало без следа. Но свою надежду он держал цепко, словно щипача, взятого на кармане, чтобы не вывернулась. Ничего, войне конец ни сегодня завтра. Вот добьём гада, говорил себе Горстин, демобилизуюсь и Лиду сам найду. Не успокоюсь, пока не отыщу! И бумажек слать не буду, а ножками, ножками, как в розыске. В Василеостровском УГРо он хорошим оперативником был, не оплошает…
Обычно, думая о дочери, Горстин и засыпал, хотя вряд ли отдавал себе отчёт в этом.
Сон его был глубоким и спокойным, без сновидений, словно тихий омут. За четыре -шесть часов такого сна организм успевал восстановиться полностью. Капитану Горстину шёл двадцать седьмой год.
***
Москва, ГУКР «СМЕРШ», 20 апреля 1945 г. 01:00
Начальник 4-го отдела ГУКР «СМЕРШ», полковник госбезопасности, Пётр Петрович Тимофеевский ещё раз перелистал утверждённый и согласованный план операции в норвежском фьорде Нордхейм-Лааме.
Утром его вызвал к себе Абакумов.
– Пётр Петрович, – сказал он без долгих предисловий, – Сегодня к четырнадцати часам, поедешь в Генеральный штаб, пропуск на тебя выписан. Будешь участвовать в разработке операции по захвату немецкого секретного объекта на территории Северной Норвегии. Профиль, в принципе, твой, ничего нового. Все подробности узнаешь там. Сейчас могу сказать, что группой и операцией будет командовать твой человек…
– Кто-то конкретно?
– Да, капитан Горстин…
– Хорошо, – протянул Тимофеевский.
Абакумов усмехнулся. Одутловатые щёки приобрели синеватый оттенок.
– Ты думаешь?
Полковник промолчал, ответа явно не требовалось, но под ложечкой вдруг тоскливо потянуло, ворохнулось под рёбрами.
Генерал смотрел в упор, поблёскивая глазами.
– Тут, Пётр Петрович, такое дело, что не знаешь: что хорошо, а что не очень…
Глава ВКР, обмяк в кресле, потёр щёки ладонями. Тимофеевский ждал, но примерно догадывался в чём дело. Бюрократические интриги между аппаратами ГРУ, НКВД и контрразведкой были обычным делом. Год назад Абакумов попытался переподчинить себе крупнейшие операции по дезинформации генерального штаба Вермахта, «Монастырь» и «Послушники», проводимые 4-м управлением НКВД Судоплатова. Эти радиоигры, имевшие, по сути, контрразведывательный характер, дали начало ещё более крупной и не менее успешной операции «Березино». Результаты докладывались Верховному напрямую, по итогам многие сотрудники НКВД были отмечены высокими наградами. Формально у ВКР были все основания переподчинить себе все три радиоигры, но Судоплатов отстоял подчиненность операций НКВД. Абакумов был глубоко уязвлён. На уровне начальников отделов ВКР центрального аппарата это понимали все.
Дурные предчувствия полковника усилились. Кажется, руководство