Я наводчику: «Коля! Он заметил! Скорей!
Если выстрелит первым, мы останемся тут!
Да от нас вообще ничего не найдут!»
И наводчик сумел, и наводчик успел.
Тигру – немцу под башню, снаряд залетел.
Мы поднялись наверх и догнали своих.
Я комбригу по связи: «Мы подбили двоих».
Он ответил: «Спасибо. Вы рискнули собой.
За смекалку с засадой внёс вас в лист наградной».
Портрет
Сестру милосердия на передовой.
Все берегли, прикрывая собой.
Девушке было всего двадцать лет.
Влетела, как ангел она в лазарет.
При виде её я бодрился, как мог.
Вон даже сосед по палате без ног,
Лежал и краснел. Говорил невпопад.
Хотя за отвагу имел пять наград.
Тогда рисовать я очень любил.
Портрет этой девушки втайне чертил.
Но ей показать я его не успел.
Был ранен я вновь, кое-как уцелел.
Меня увезли по ранению в тыл.
И там я три месяца с лишним пробыл.
А перед самым убытием в часть,
Приехал я в штаб, чтоб поставить печать.
Штабной офицер капитан средних лет.
Сказал мне: «Браток, твоей части уж нет.
Прорыв был у немцев и там, где Орёл.
Попали твои в окруженье, в котёл…».
Я весь от волнения сжался: «Скажи,
И… что же никто не остался там жив?»
Он с грустью ответил: «Да кто ж из котла,
Живыми выходит? Всех в пепел, дотла…».
Прошло с той войны уже семьдесят лет.
Храню до сих пор, той сестрички портрет.
Прижав его в праздник Победы к груди.
Шепчу: «Наша встреча ещё впереди…»
Зло
Вы спросили: «Откуда зло?»
Я ответил: «Из преисподней».
К нам из ада оно протекло.
Может, литр, а может – и сотня.
Люди думали – это дождь.
Подставляя под капли лица.
Оказалось – обычная злость,
От которой не просто отмыться.
Она стала врагом добру.
Всё запачкать его норовиться.
Оболгавши, кричит: «Не вру!».
И запрятав свой взгляд божится.
Ох, заразная эта злость.
Словно вирус, когда ты простужен.
Заражается ею тот,
Кто по жизни своей малодушен.
Кто свободу и честь продал.
Кто купился за чин и за цацки.
Кто иуде тайком присягал.
И пускался с ним в адские пляски.
И таких нынче – пруд пруди!
Все в медалях, все в униформах!
Все их Лексусы, Ауди.
Освящённые, да в иконах!
А Господь терпеливо молчит.
Всех усопших, на небе встречая.
И лишь лучших почтением чтит.
Провожая до самого рая…
Примета
Птицы, слетевшись в стаю.
Кружили над спящим Брестом.
Кружили не просто,