– А по мне, ты по-прежнему его верный друг. Бегаешь за ним как щенок.
Дилан хочет огрызнуться, но все-таки сдерживается. А мне же тошно от самой себя. Неужели я не изменилась? Такой знакомый разговор, но ведь я могу иначе. Злость отпускает.
– Извини, я не хотела. Просто… расстроилась.
– Сейчас все по-другому. Маркус теперь другой.
М-да, так и поверила. Я отвожу взгляд в сторону, поворачиваюсь и иду дальше через мост.
– Такие как Маркус не меняются.
– Понимаю твои чувства, – спокойно отвечает Дилан. – И все же у Маркуса прогресс налицо.
Дилан идет рядом, задевает мое плечо, немного смазав солнцезащитный крем. На мгновение я снова чувствую его запах. От этого кружится голова, как будто мир искажается и меня переносит в прошлое, как в фантастическом кино.
– Если дело касается меня, не вижу никаких изменений.
– Он ведь не знает всю историю, – тихо напоминает Дилан.
Я спускаюсь с моста и иду вдоль припаркованных машин.
– Но он все равно козлина.
Дилан не спорит, и дальше мы идем молча. Так необычно, будто мы импровизируем в сцене, которую до этого играли сотню раз. Дилан очень серьезен. Когда он расстроился, вся кипевшая во мне злость куда-то испарилась, и теперь мне хочется увидеть его улыбку. Это настолько сильное чувство, что я прижимаю руку к животу, чтобы сдержаться.
– Раз уж мы остались вдвоем, я хотел бы извиниться за свои слова. Ну, про то, что ты со мной не разговариваешь и наказываешь меня, – нарушает тишину Дилан. – Это был твой выбор.
По правде говоря, он всегда уважал этот выбор. Даже несмотря на то, что мне столько раз хотелось взять свои слова обратно.
– Я думала, будет проще, если мы…
– Понимаю. И как, было проще?
Нет, ничуть. Когда Дилан оставил меня, пришлось собирать себя обратно по кусочкам, как разбитую вазу.
– Скажем, эти два года были нелегкими, – заключаю я.
– Согласен. – Он вновь касается моей руки – кажется, в этот раз нарочно. – Жаль, что мы…
– Нет, ни о чем не жалей, – сдавленно перебиваю я.
Помолчав, Дилан продолжает:
– Маркус и вправду изменился. То есть, меняется. Присмотрись сама! Пожалуйста, ради меня.
– Не нужно говорить «ради меня», будто…
– Поверь, я бы не позволил прежнему Маркусу сесть с тобой в машину. Он не тот, каким ты его знала.
Задумчиво разглядываю Дилана. Полтора года назад он не сказал бы такого. Снова играю в «Найди отличия»: стрижка короче, меж бровей пролегла морщинка… И когда Маркус мне хамит, Дилан затыкает ему рот. Тоже нечто новенькое.
И морщинка, и волосы, и решительность делают Дилана… взрослее? Ему было больно, но он стал сильнее. Увереннее.
– Наверное, нам пора… – Вздохнув, он оглядывается. – Все-таки мы оставили там очень странную и разношерстную компанию.
Я нервно смеюсь, закрыв лицо ладонями.
– Господи, Кевин-дальнобойщик, наверное,