– Не смей так говорить. Никогда. Кто бы ни правил в Старгороде, сути это не меняет. Мы, Буривои…
– Мама, ты же не Буривой. Ты с севера, – перебил её Кастусь, щёлкая скорлупу.
Рядом с ним сидела наглая Белка, ожидая, когда ей перепадёт угощение. Самой чистить орехи ей было лень. Мартышка взволнованно дёргала лапками и с трудом сдерживалась, чтобы не утащить ядрышко. Она была чудесно воспитана. Возможно, куда лучше, чем Кастусь.
Мать наблюдала за обоими, нежно улыбаясь.
– Я родила четверых Буривоев, Константин, – сказала она. – Я имею полное право зваться Буривой.
Велга собиралась убрать кольца в мошну на поясе, но мать её остановила:
– Надень сейчас. Гордись, что ты Буривой. Твои предки основали Старгород, ты княжеского рода.
– Правят-то всё равно Белозерские.
– Это не навсегда. – Лёгкая, едва уловимая улыбка, блеск в глазах. О, мать и без княжеского венца выглядела настоящей княгиней.
– Что ты имеешь в виду?
– Надень височные кольца и ступай к отцу. Ему есть что тебе рассказать.
Больше Велга не медлила. Она сняла кольца, подаренные отцом на семнадцатые именины, убрала в мошну и надела новые.
– Как мои волосы, не растрепались? – взволнованно спросила она.
– Прекрасно, – мать поправила ей выбившуюся прядь.
– Спасибо, – Велга вдруг сжала её в объятиях, прижалась к груди.
Велга была в отцовскую родню, совсем невысокая. Рядом с матерью она казалась себе ребёнком.
– Иди, милая. – Мать погладила её по волосам, то ли поправляя непослушные кудри, то ли лаская.
Вниз по ступеням, через клеть прямо в сад – так было быстрее. Слуги расступались, пропуская юную господицу. Велга, громко хлопнув дверьми, ворвалась в цветущий сад, и курицы, сбежавшие из курятника, испуганно закудахтали, разбегаясь в стороны.
– Осторожно! – вскрикнул Данила. – Не зашиби куриц, господица.
– Кто пустил их в сад? – Велга обошла беспокойных птиц стороной. – Им место во дворе, а не в саду.
– Да… я… случайно, – покраснел холоп. – Забыл калитку закрыть.
– Гони их отсюда, – велела Велга и направилась в глубину сада.
Слышно было, как кудахтали куры, разбегаясь от Данилы. Велга захихикала, но не оглянулась. Она намеренно пошла степеннее, с достоинством, как положено знатным девушкам её возраста. Так, чтобы даже случайный прохожий загляделся на неё. Велга знала, что красива, лучше всех девушек в Старгороде. Медово-рыжая, маленькая, ладненькая, точно кошка. Нянюшка говорила, что грудь и попа у неё словно наливные яблочки. Велга знала, как лучше себя показать, умела так посмотреть, так качнуть бёдрами, чтобы от неё уже не могли отвести взгляда.
– Велга! – послышался низкий голос.
На другом конце сада, в месте, где кончался высокий частокол и начинался редкий забор, Велга нашла отца. У его ног крутилась собака по кличке Рыжая, а на траве развалился Инглайв, скренорец, которого прислали сватом, названый брат её жениха.
Они