Чьи корни крохотны! Но он растёт как голос.
Волнуются как море голоса.
В руках моих коса острее бритвы.
Последнее прости благовестит к молитве.
Сие есть круговерть и пастораль.
Я не из тех, кто ищет себе горе.
Я сказочник и враль! А голоса как море.
Мне некуда и незачем идти.
Он смотрешл на неё. Чего проще: сказано – сделано; реальность поэта есть реальность силы (Никалай Бахтин); эта сила – смотрела на Хельгу, а она – говорила слова:
– Я желаю вам только добра.
– Да, – (не) согласился он.
Её добро, конечно же, не было для него злом. Просто её добра и зла вообще не было в его мире.
Даже «став» Николаем Перельманом, он не стал всеобщ: не мог «принять всё», приходилось – частности «выбирать на месте».
Она подождала. Но то, что она приняла за согласие, развития не получило.
Зато получилось другое развитие: то существо «победителя постижимого мира», что развивалось сейчас в ресторане на Невском проспекте – уже и произошло, и осознавало себя «когда-то бывшим» – в прошлом, а так же – всё ещё только собиралось происходить в будущем.
То есть – там и тогда, где (даже как душа у монитора) – была уже прошлой душой: находясь лишь там, где явило себя всё многомерие мира.
Где играет волшебная лира всевозможнейших версификаций. Где мой Перельман, бесполезнейший гений, был ещё более сложен и прост, нежели в собственной студии, откуда его душа отправила его тело за водкой, дабы ничто ей сейчас не мешало.
Вот что вдруг открылось: ни много, ни мало.
– Я желаю вам только добра, – настойчиво и бесполезно повторила Хельга.
Хельге, настойчивой Хельге, был нужен не сам Перельман, и плевать ей было до жизненных интересов помянутого Перельмана, но – вот без своего будущего (а оно в моём «её мире» немыслимо без моего экзистанса) она не могла обойтись: ей жизненно необходимо было его (помянутого Перельмана) жизненное пространство.
Пространство его сомнительной (человеческое – всегда сомнительно) гениальности.
А ведь он ей его предложил Но она не заметила предложенного. Поскольку истина, известно, анонимна.
– У вас нет будущего, – сказала она. – Поскольку нет имени (она понимала его лишь начинающим литератором); более того – у вас нет и времени, чтобы его создать: вы уже великовозрастный мальчик.
Его душа у монитора удивилась тому факту, что для «создания будущего» – необходимо время. Его душу можно было понять: она попросту наблюдала за будущем временем – на своём экране (по необходимости вводя туда прошлые и настоящие времена).
Однако некоторые вещи следует формулировать. Перельман встретился с Хельгой, как с некоей реальностью мира.
Перельман приучал себя к миру. Надо каждое утро говорить себе: «Сегодня меня ждёт встреча с глупцом, наглецом, грубияном, мошенником.» (Марк Аврелий, римский император из династии Антонинов, философ, представитель позднего стоицизма, последователь Эпиктета. Последний из пяти хороших императоров).
Скажем