– О своём сердце бы лучше подумал. Ты убил Волдриани, – напоминала царица-тьма. – Мог столько раз убить и Дамиана, и Догмана…
– А ты говорила, мы изменим мир… – с грустью вздохнул Бальтазар.
– И ты уже это делаешь, – шелестел загробным ветром ответ. – По крайней мере, делал. Вершил историю. Менял устои городов и регионов, заключал немыслимые союзы, обманывал судьбу. Яротруск должен был исчезнуть давным-давно из-за яда. Страгенхолм должен был стать краем орков. А Эхри Дальмейн полечь костьми подле баронского замка, а не зимовать с дочерью в новой избе. Кстати, именно там, в Яротруске. Заодно, да, ты избавил этот мир от Волдриани. Дольше, чем он в этом мире живут разве что боги.
– Кто они? Эти боги. Расскажи мне о них. Почему одни воскрешают детей, а другие требуют их себе в жертву? Если все они всего лишь марионетки, кукольный театр, головы на щупальцах раскинувшегося зверя Хаоса! – требовал Бальтазар.
– Не говори со мной о Хаосе, – рявкнула царица-тьма. – Без него всё пребывало в покое. А затем появились день и ночь, звук и тишина, лёд и пламя, твердь и небо, точка и пространство…
– Как хотя бы может существовать святая магия, если творца выдумали имперцы, дабы подчинить себе волю верующих? – любопытствовал некромант. – Почему ничто создаёт что-то? Почему за идеей оказывается реальная сила? Почему рукотворные боги становятся могущественнее истинных, вполне существующих духов и созданий?
– Сам скажи мне, что такое «Бог». Я для тебя бог? – интересовалась со всех сторон собеседница. – В этом мире родились рептилии и те, кого принято именовать демонами, если так тебе легче. Гоги и дракониды развивались и эволюционировали параллельно, как две ветви: одни в подземных пещерах, другие на поверхности. Одни молились могучим чудовищам – древним драконам, другие – более могущественным демонам-гигантам. И те, и другие пожирали всякую мелюзгу, отнюдь не заботясь о пастве своих верующих. Так и появились жертвоприношения. Дабы бог умилостивился, уснул, успокоился. Как дикари, кормящие первой красавицей племени неповоротливого гигантского крокодила, дабы тот залёг на месяц-другой на дно и не мешал рыбной ловле. Что есть Творец, если не первородный Хаос, из которого всё вышло. Ненавижу разговаривать о таких вещах!
– И что дальше? – рокотал мужской баритон.
– А ничего! Ступай в свой мир живых и не морочь мне голову, – фыркнула царица-тьма, обернувшись вокруг, словно зверь с густой шерстью.
Ощущение сохранилось и когда Бальтазар открыл глаза. Он был