– Цепью! В атаку! Бегом марш! – проревел офицер-преторианец, и, постепенно ускоряясь, парни в черной форме устремились к вражеской батарее, к автоколонне с разбитыми стеклами и спущенными шинами. Я запоздало повел роту в обход артиллерийских позиций. Мои ребята уже в один голос с преторианцами пели-орали:
Этих дней не смолкнет слава,
Не померкнет никогда!
Офицерские заставы
Занимали города!
Лоялисты стреляли хорошо, но остановить черную лавину не могли. Да и мы подоспели вовремя – ударили во фланг и сбили их охранение.
Ревели преторианцы, сбрасывая под откос холма гаубицы, безжалостно добивая раненых и опрометчиво сдавшихся в плен врагов. Мои ребята уже уверенно подхватили:
Знай, страна, в лихие годы
В память славной старины
Честь великого народа
Отстоят твои сыны!
А я устало сел на мешок с песком, оставшийся от ретраншемента позади орудийных позиций, и, сняв фуражку, отер лицо. Это великолепно, но так не воюют!
Глава 7. Оккупанты
Пуля срикошетила от каменной кладки и подняла фонтанчик пыли у меня под ногами. Они загнали нас в какой-то цех заброшенной фабрики и не давали высунуть носа.
Незнакомый корнет скрючился за покрытым ржавчиной прибором непонятного назначения. Он щелкал барабаном револьвера и шевелил губами, то ли повторяя слова молитвы, то ли матерясь.
Я попробовал выглянуть из окна с разбитыми стеклами. Раздался выстрел, и у меня с головы слетела фуражка.
– Твою мать!
– Что, ваше благородие, крепко нас здесь прижали? – Третий товарищ по несчастью, ефрейтор-сапер, был безоружен, но присутствия духа не терял.
– Прижали… Все выходы под прицелом держат!
– Да какие тут выходы? Ворота вот эти и дверца, через которую мы сюда попали! Может, через завод попробуем?
За окном началось какое-то шевеление, я резко высунулся, пальнул пару раз из револьвера в движущиеся фигуры и спрятался. Сапер подал мне продырявленную фуражку, я отряхнул ее от пыли, вдохнул глубоко и сказал:
– Можно и через завод. Если только нас там не ждут. – Я еще раз вдохнул и сморщился: – Чем так воняет?
Сапер сделал пару движений ноздрями:
– Трупом воняет. Давнишним, – потом махнул рукой и, пригибаясь, когда бежал мимо оконных проемов, направился к двери, которая вела в основной корпус завода.
Корнет посмотрел на меня совершенно безумными глазами:
– Они нас убьют? Они нас повесят за ноги? Поручик, не молчите! Поручик, почему они нас так ненавидят? Почему они нас хотят убить?
Его кавалерийский мундир был испачкан и порван в нескольких местах, высокие сапоги потеряли положенный блеск и были покрыты толстым слоем пыли.
– Мы для них – оккупанты. Им не за что нас любить, – ответил я. – В этом городе никогда не было имперской власти. Ни-ког-да.
– Какого