Великанов оказался не готов к такому окончанию разговора и остался стоять, немного растерянно глядя ему вслед. Очень странный человек. Даже для зоны, где всяких чудиков хватает, в высшей степени необычный.
Через час после вечерней поверки Великанов смотрел в плохо выбеленный потолок и не спал. Ему пришло в голову, что почти у всех людей характер приспособлен к какому-либо одному возрасту и в этом возрасте выделяется особенно благоприятно. А что?! Неплохая, в сущности, идея, которая могла быть исходным тезисом какой-нибудь диссертации по психологии. Некоторые бывают вполне милыми юношами, но позже эта их черта исчезает; другие, например, сильны и деятельны в зрелом возрасте, но старость отнимает у них эти достоинства; третьи наиболее привлекательны именно в старости, когда они, благодаря опыту и большей уравновешенности, приобретают какую-то удивительную харизму. Кажется, именно такого человека он и встретил сегодня.
Великанов смотрел в потолок и думал, что, вероятно, так происходит просто потому, что в самом характере каждого человека заключается что-то юношеское, мужественное или старческое, что гармонирует с соответствующим возрастом. Он помнил многие часы утомительной езды в арестантском вагоне, когда казалось, что все остановилось: и время, и поезд, и иногда, только потому что предметы за окном – деревья, дома – удалялись и становились все меньше, в его затуманенное сознание проникала мысль, что поезд по-прежнему едет. «А может быть, – не без дрожи подумал Великанов, – может быть, я старею лишь потому, что мне кажутся молодыми люди все более и более великовозрастные? Вот этот самый сегодняшний старик, например?!»
5
На следующий день к нему в лазарет принесли... Гнома. Глаза у него были закрыты, губы плотно сжаты, со стороны казалось, что он не дышит.
– Что случилось? – спросил Великанов.
Гном открыл один глаз, повращал им, сфокусировался на докторе и сказал безо всякой интонации:
– Полное ощущение того, что мы живем в Индии.
– Что?! – изумился Великанов.
Гном сел на кровати и сказал так, будто это все объясняло:
– Баньян.
Те, кто принес его, уже удалились, больше в комнате никого не было. Но Великанов чувствовал себя неуютно.
– То есть?
– Дерево-лес. Баньян. Родственник фикуса и шелковицы, в Индии считается священным деревом.
Великанов поднялся на ноги.
– Слушайте, Гном или как вас там! Что вы здесь делаете?! Здесь место для тех, кто болен!
Старик сделал успокаивающее движение рукой:
– Не волнуйтесь, Сергей Сергеевич, пока я отсюда не выйду, в лазарете никто не появится, гарантирую.
– Почему вы так в этом уверены? – опешил Великанов.
– Потому что знаю свои права, – усмехнулся Гном. – Да вы не волнуйтесь. Вы знаете, что это такое – смотрящий?
– Приходилось слышать, – сдержанно сказал Великанов. Он вспомнил, что последнее время до него доносились отголоски разговоров (точнее, всеведущий Крикунов доносил), что на зоне не осталось