– …Грешен ли он? Или за ним нет вины, я не могу этого знать. Но получив приказ и снова отправляясь за очередной жизнью, я молюсь об одном. О, Всевышний! Пусть этот человек будет преступником…
Не в силах больше сдержать эмоций они с криком побежали вперёд, закрыв глаза и крепко-крепко сжимая книгу. Внезапно они оба были ослеплены чем-то, после чего споткнулись и упали боком на мягкий ковёр. Тяжело дыша, они еле открыли глаза удивлённо оглядываясь. Как оказалось они были в своей библиотеке, словно только вышли из обычного портала, откуда они часто попадали к Абдуллаху или в сад. В руках же Вадим Александрович крепко прижимал к себе красивейшую дорогую книгу в чудном переплёте, а Родион Михайлович со всей силы ухватывался за её верхний корешок, дабы хоть как-то сохранить себе жизнь.
Придя в себя и оглянувшись, они встали. Как же они испугались от всего происходящего. Теперь, уже когда бежать не было нужно, Вадим Александрович присел на своё кресло и спокойно положил книгу на стол.
– Что же это было, Вадим Александрович? – спросил юноша, прохаживая по библиотеке и отходя от шока.
– Наверняка, на сей раз нам было представлено продолжение истории господина Абдуллаха несколько иначе, – ответил Вадим Александрович, занимая своё место на кресле и беря в руки книгу.
Родион, приходя в себя, прошёл к стулу напротив, после чего произнёс:
– Что это за существо было, не иначе, как из самого Ада? – лицо Родиона было бледным, словно воск, глаза потеряли блеск, и весь он сделался маленьким, незначительным человечком.
– Вы так испугались, Родион, что ж, и я сам такого никогда не видывал, но это лишь иллюзия, а возможно обезображенный человек, получивший за что-то наказание, – ответил Вадим Александрович. – Кстати, о наказаниях и обезображенных людях…
Не успел Родион Михайлович прийти в порядок, а Вадим Александрович раскрыть книгу про графа Солитудо на странице с закладкой, как в большую дверь библиотеки громко постучали. Тут же их охватило напряжение. Неужто тот палач пришёл по их души, сквозь щель под дверью и скважину замка источался лёгкий бархатный дым. Внутри двух мужчин всё подобралось, готовые к немедленному отступлению за самые дальние полки библиотеки. За дверью больше не было слышно ни одного шороха, ни тяжёлого дыхания, казалось, они были в этой комнате далеко от всех сует внешнего мира.
– Профессор, – выдавил напряжённо Родион Михайлович, рука сжалась на деревянной ручке кресла, проступили белые, как мрамор, костяшки, натянулась синяя паутина вен.
В молодом теле всё кричало о силе и выносливости, которое било через край, и, если