– Я тебе не Амурчик! Меня зовут Джонас, что значит, голубь… – уверенно начал Купидон, крепче сжимая свой золотой лук, что висел у него через плечо.
– Для меня ты всегда будешь голубок! – нахально перебил Демон, сверкая своими черными без белков и зрачков глазами. Следом он добавил с нескрываемой гордостью. – Я не Люцифер, не путай меня с братом! Меня зовут Люциморт, что значит гибель света!
– Эм… ты имел ввиду – гибнущий от света, да? – передразнил его Джонас, который гораздо лучше знал древнейший язык.
Люциморт сделал вид, будто ничего не услышал. Он не мог и пальцем тронуть Купидона, для него это было все-равно, как прикоснуться к открытому огню. Незримый мальчишка Демон сидел на том самом свободном мягком пуфике, что одиноко пустовал рядом с пацанкой. От его плотного черного плаща вверх поднимались еле заметные белые клубы тумана, какие бывают, когда кто-то разгоряченный выходит из бани на мороз. Только сейчас все было с точностью, но наоборот – это в кофейне было тепло, а от парня, как от свежего куска льда, по комнате растекался холод. Вот почему голубоглазая девчонка, сидящая рядом с ним в одних джинсах и футболке, мерзла и дрожала, а ее кофе остывало с такой скоростью, будто его поставили в холодильник. Согласно законам физики так всегда бывает, когда любой призрак или Демон приходит в мир смертных – он отнимает тепло и энергию у всего живого, часто ломая и разрушая все, к чему прикасается. Вызывая у людей самые негативные эмоции безо всяких на то причин.
– Значит, голубочек, эта лохматая с темными волосами – та самая смертная, что помешала мне вырвать у тебя колчан со стрелами вчера вечером, да-с? – зло проскрипел зубами Люцимортт, небрежно кивая в сторону голубоглазой пацанки. Его черные глаза, как две дыры в потусторонний мир, совершенно не имели белков и поглощали не только свет с теплом, но и надежду. Младший и самый любимый сын Аида скинул с головы свой глубокий черный капюшон, во все стороны, как змеи, по его плечам разбежались длинные иссиня-черные пряди волос. Значит, в кофейне стало уже достаточно холодно, и он может снять шапку. Еще минут двадцать-тридцать, и на окне вместо мокрых разводов дождя станут проступать узоры инея. Но адский холод – это, увы, далеко не самое страшное, что в мир смертных может принести с собой Демон, тем более такого уровня, как сын самого Аида.
– Что ты молчишь, пернатый? Я все и так давно знаю, какое желание она у тебя попросила! Значит, теперь ты охраняешь ее сердце от стрел других Купидонов? Чтобы девочка не могла влюбиться? Ха! Какое верное у нее желание! И… какое глупейшее благородство с твоей стороны! Ну посмотри ты на этих смертных! Какие же они жалкие, слабые и никчемные! Ой… ауйч! Будь ты проклята до седьмого колена, ведьма!
В