– Начинается, – вздохнул Гордеев. – В смысле, продолжается.
Турецкий тоже вздохнул и закурил сигарету. После пары затяжек сказал:
– Я тебя понимаю, Юра, но я должен выполнять условия договора.
– А я бы на вашем месте, Александр Борисович, сейчас о другом беспокоился.
Турецкий развел руками, и Гордеев понял, что решения своего он не изменит.
Не раз и не два, оказываясь в щекотливых ситуациях, приходилось Гордееву жалеть, что из прокуратуры он подался прямиком по другую сторону баррикад – в адвокатуру, даже нет, не то чтобы сожалеть, а скорее, заново, с позиции прожитого, переоценивать сделанный шаг. И вот сейчас был как раз такой момент: ему хотелось помотать головой и проснуться наконец, убедившись в том, что все происходящее – нелепый, дурной сон. Но каково же тогда Турецкому – его другу и в недалеком прошлом наставнику? Гордеев заставил себя собраться, он распустил слегка узел галстука, сделал глубокий вдох, задержал дыхание на пять секунд и сказал:
– Ладно. Это был ваш информатор?
– Пожалуй, можно так сказать.
– Сколько времени вы были в ночном клубе?
– Я лично – час двадцать – час тридцать.
– Сколько времени вы общались со своим человеком?
– Дай подумать. Я приехал приблизительно без четверти одиннадцать.
– Согласно показаниям охранников на автостоянке в двадцать два сорок три, – уточнил Гордеев.
– Ну вот, видишь... Значит, прождал его минут сорок. Потом еще минут двадцать мы общались. – Турецкий почесал затылок – И через полчаса я уехал.
– Сходится, – кивнул Гордеев. – По всем косвенным данным вы провели в «Распутине» около полутора часов.
– Ну вот, видишь, как все замечательно, – благодушно кивнул Турецкий.
– Ни черта не замечательно, что вы мне лапшу вешаете?! Вы вышли из «Распутина» вместе?
– Нет, он оставался.
– Плохо, черт возьми, плохо!
– Не понимаю. Почему?
– По всему! Где свидетели?!
– Ну свидетели-то, положим, есть. Наверняка кто-то видел, как я выходил, камеры сканируют при входе-выходе опять-таки.
Гордеев только махнул на него рукой. Турецкий, с его привычной логикой, мыслил как всегда, категориями атаки, а не обороны.
– А вот чего я не понимаю, Александр Борисович, так это почему вас пустили в клуб с оружием?
– Никто бы меня туда с оружием не пустил, я оставил пистолет в машине, в бардачке.
– Вот так свободно, запросто, в машине? – усомнился Гордеев.
– Машина была припаркована на охраняемой автостоянке, – напомнил Турецкий. – Черная служебная «Волга» с государственными номерами. Кто залезет?
– А потом вас нашли на другой стоянке, – в свою очередь напомнил Гордеев. – Все в той же черной служебной «Волге» с государственными номерами.
Турецкий скривился.
– Александр Борисович, сменим тему.
– С удовольствием. – Турецкий вытащил из пачки «Кэмел» сигарету и стал катать ее между пальцами.
– Вы знали что-нибудь об этом заведении, возле которого вас нашли?
–