Он быстрым шагом пошел прочь, поминутно оглядываясь, до смерти боясь, что тот человек погонится за ним. Последнее, что он видел перед тем, как бросился со всех ног домой – фары другой машины, подъезжающей к цистернам: они на миг сверкнули, осветив цистерны, и скрылись за развалюхой.
Хердис завершила свой рассказ. Конрауд наклонился к ней, потому что говорила она очень тихо, и ему приходилось тщательно вслушиваться. Тем более, слух у него ухудшался, а обзаводиться слуховым аппаратом ему очень не хотелось. Немного помолчав, он спросил, может ли она сообщить что-то еще, но она помотала головой.
– Мне не надо было приходить так поздно, – сказала она.
– Не переживайте, – ответил Конрауд. – Все нормально.
– Я не привыкла ничего подобного делать.
– Конечно.
– Я так много об этом думала после того, как на леднике обнаружили этот труп.
– Я понимаю.
– Мне кажется, я это делаю в память о Вилли. Я была его младшей сестренкой, а он ко мне так хорошо относился. Наш Вилли был уникальным. Уникальный брат. Когда он угодил в аварию, он пытался бросить пить. Это было среди зимы, и видимость плохая, и гололед, и как-то Вилли угодил под машину. А этот так и не признался. То есть водитель. Скрылся, и все. И свидетелей никаких. Мы так и не узнали, кто это был.
– Это тот… Его часом звали не Вильмар? – спросил Конрауд, поняв, что знал этого человека. – Он помнил тот наезд, скончавшуюся жертву и поиски водителя, скрывшегося с места ДТП. Это был особенный случай, а произошел он на улице Линдаргата. Конрауд знал те места: он жил там в детстве.
– Ужасно, как с ним вышло, он же такой хороший малый, – сказала Хердис. – Просто ужас.
– А он еще кому-нибудь это рассказывал? – спросил Конрауд. – Когда наконец вспомнил?
– Да, после той передачи он понял, что все, что он увидел, может иметь важное значение, и рассказывал всем, кто только соглашался слушать.
– А что это был за человек на Эскьюхлид?
– Он так и не узнал. Вилли тогда было всего девять лет, и, как я уже говорила, эта криминальная история прошла совершенно мимо него. Ему и в голову не пришло, что это как-то связано с исчезновением Сигюрвина. Но воспоминание о человеке, который его так напугал, сильно врезалось ему в память. И когда он начал размышлять над этим, он вспомнил матч, проводившийся в тот вечер, и кто играл, и заглянул в старые турнирные таблицы «Валюра». Оказалось, что он проводился в тот вечер, когда пропал Сигюрвин.
– Понимаю.
– И я… – Хердис умолкла.
– Что?
– Ко мне иногда закрадываются мысли, что, может, гибель Вилли – не случайность. Почему этот водитель не стал ему помогать? Почему он не остановился?
– Видимость была очень плохая, –