С самого начала обитатели Солнечного установили такой порядок, что кормить их должны только лучшие повара из наиболее престижных ресторанов. Дорого? Зато вкусно! И со временем, когда здесь перебывали уже бригады и из «Арагви», и из «Баку», и из «Пекина» – этих патриархов великих застолий, у «шефов» появилась даже негласная конкуренция: чья очередь следующая? А то! Наверняка и гонорары такие, что не каждому снились, и уважение особое, и много кое-чего иного, о чем хорошо известно людям, понимающим толк в «серьезных мероприятиях». Сегодня угощали так называемые «новые грузины», и они очень старались.
На огромном вертеле целиком жарили нескольких барашков. «Шашлык-машлык» – это само собой, но некоторые любят, чтоб от туши отрезать. Шеф торжественно колдовал: наблюдал, как помощники поворачивали ему туши то одним, то другим боком, нюхал, многозначительно качал головой, бросал им какие-то непонятные реплики низким гортанным голосом. Словом, творил спектакль, вот только зрителей у него не было, народ не торопился к столу и занимался своими делами.
Особенно весело было возле аквапарка. В огромный бассейн с небесно-голубой водой с хитроумных горок скатывались и полностью обнаженные, и едва прикрытые лоскутками тканей загорелые тела, хохот и визг стояли над всей округой, завораживая и притягивая к себе. Олечка уже звала принять участие, но Ирина постеснялась. Хотя теперь подумывала, что совсем и не рисковала бы уронить свое достоинство или что-то там другое, чего опасался Турецкий, предлагая ей вести себя скромно и осторожно. Чего опасаться-то? Но… раз решение принято, отступать не хочется, хотя становится довольно жарко. В конце концов, можно будет искупаться и после застолья, даже и лучше.
И они с Ольгой отправились дальше.
Несколько в стороне трое явных джигитов, красующихся яркими черкесками, эдак картинно разливали вина из специальных бочонков по узкогорлым и высоким глиняным кувшинам. Вин было много – и совсем темные, и красные, и светлые, даже прозрачные, будто хрусталь. Каждое, снова стала охотно объяснять Олечка, к своему блюду. Тебе знать это совсем необязательно, потому что обслуживать станут те, кому известно, как все должно быть. Они того, чего не положено, и сами не нальют.
Ирина мысленно рассмеялась: вот будет умора, когда в Шурика начнут вливать все эти «положенные» вина! Он же отродясь ничего, кроме рюмки водки – для аппетита, ну и коньячка – для здоровья, просто не приемлет. Скандалить, что ли, начнет? Предупредить, может, его заранее?
– А ты не хочешь чего-нибудь пока? Аперитивчик или винца? Давай у ребят попробуем? – Олечка кивнула на «джигитов», которые тоже поглядывали на красивых женщин, поигрывая пышными черными усами, но от важного своего дела не отвлекаясь.
Ирина взглянула на раскрасневшееся личико Олечки с пылко сверкающими голубенькими глазками, с искусственно взъерошенной белобрысой, почти девчоночьей прической, над которой эта лапочка трудилась, надо понимать, все утро…